Оскверненный трон

И хотя патрули, разосланные по приказу Мехруниссы в разных направлениях, на какое-то время сбили Махабат-хана с толку, он вскоре понял, что силы падишаха концентрируются вверху по течению, за небольшим холмом на своем берегу. Перед самым заходом солнца один из пленных рассказал о том, что командиры Джахангира ранее рассматривали возможность перехода через реку по глубокому броду как альтернативу строительству лодочного моста, но быстро отказались от этого. Махабат-хану потребовалось всего несколько минут, чтобы понять, что Мехрунисса не собирается ни сдаваться, ни бежать, а планирует попытку освобождения своего супруга атакой через этот самый брод. Он не мог не восхититься отвагой своей персидской соплеменницы. Она чем-то напоминала военачальнику его собственную жену, и на мгновение ему захотелось ощутить возле себя успокаивающее присутствие своей волевой жены. Но в самом начале своего импульсивного отхода из Декана Махабат-хан написал супруге, велев ей покинуть Агру под видом посещения родственников в Персии и спрятаться в горах Аравалли, в Раджастхане, откуда происходило большинство его воинов и где, он был в этом уверен, его жена будет в безопасности.

Когда Махабат-хан решил для себя, что рано или поздно его атакуют через брод, он велел тысяче своих лучших стрелков взять еще по одному ружью из захваченных у воинов падишаха запасов, дабы они могли быстро сделать по два выстрела. Перс также приказал части своих людей заниматься только зарядкой ружей, чтобы опять-таки увеличить скорость стрельбы. Таким образом, военачальник намеревался компенсировать недостаток артиллерии – в его распоряжении имелись лишь три небольшие бронзовые пушки, которые он захватил вместе с обозом падишаха, но и у тех было очень ограниченное количество ядер и пороха. Эти пушки Махабат-хан велел поставить на запряженные волами телеги, которые под покровом темноты разместили на низком, болотистом берегу возле брода, там же, где он велел спрятаться своим избранным стрелкам с их двумя ружьями и с помощниками-заряжающими.

Теперь, когда наступило время действий, Махабат-хан успокоился. Он распорядился, чтобы стрелки и лучники не стреляли до тех пор, пока не убедятся, что цели находятся в радиусе поражения их оружия, и дал приказ начинать стрельбу по готовности; после этого она должна была продолжаться с как можно большей частотой. Расчетам легких пушек военачальник отдал такой же приказ, хотя и знал, что, поскольку у них нет опыта стрельбы из этих орудий, заряжать пушки они будут долго. После этого предводитель захватчиков встал вместе с отрядом всадников, ждавших команды атаковать тех воинов падишаха, которым удастся перейти Джелам вброд.

Первыми, кого Махабат-хан увидел входящими в реку, которая в этом месте была всего восемьдесят ярдов шириной, были три крупных слона, защищенные броней и с кривыми клинками, привязанными к их выкрашенным красной краской бивням. За ушами у каждого из них сидели по двое погонщиков, которые изо всех сил старались стать как можно меньше, понимая, что находятся на хорошо простреливаемых местах. На открытых деревянных хаудахах на спине каждого из слонов стояли по пять стрелков. Затем в холодную воду вошли два следующих боевых слона, и Махабат-хан увидел, что за ними следуют еще двадцать или тридцать животных. Возможно, подумал он, часть из них – это вьючные слоны, которых заставили играть непривычную для них роль. Кроме того, на том берегу собрались несколько сотен всадников, превративших копытами своих лошадей берег в болото. У многих в руках были длинные пики с развевающимися зелеными вымпелами моголов. Средний слон в первом ряду из трех животных вошел в реку всего на десять ярдов и споткнулся, попав, по-видимому, в одну из глубоких ям, покрывающих дно реки, о которых говорил пленник, – люди Махабат-хана даже не успели открыть огонь. Этот слон закачался так сильно, что двое стрелков с открытого хаудаха упали в быстрые воды реки, и она унесла их в сторону сгоревших остатков лодочного моста.