Ослепительные дрозды

- В смысле - кот? - спросил Ихтиандр. Откуда взялось это прозвище и что общего было у толстого, высокого, обладающего громоподобным голосом и не иссякающим запасом хорошего, циничного оптимизма Игоря Куйбышева с тонким и трепетным героем морских глубин и девичьих сердец не знал никто. Ко всему прочему, Игорь Куйбышев и плавать-то не умел. Однако, многие из тех, с кем ему приходилось общаться и общаться довольно часто даже не знали ни его настоящего имени, ни фамилии, а так и звали - Ихтиандр, да Ихтиандр. Единственное, что, возможно, как-то, с определенной натяжкой, сближало его с секс-символом, рожденным отечественным кинематографом, так это именно та беспомощность, которая овладевала представительницами слабого пола при виде Ихтиандра-Куйбышева, вероятно необъяснимым образом будившего своим обликом в женском подсознании ассоциации, которые мог бы вызвать у них живой Ихтиандр-Ихтиандр. Женщины тихо сдавались ему не то, что без боя, а даже без намека на сомнение. Просто молча и покорно шли за ним, в зависимости от обстоятельств - в пустую комнату, в ванную, на кухню, в кусты или, случалось, в подвал строящегося дома. Игорь Ихтиандр-Куйбышев был, в отличие от Ихтиандра-Ихтиандра не привередлив.

Женщины, побывав с Куйбышевым в подвале (на кухне, в ванной, в пустой комнате) никогда и никому не рассказывали о пережитом, не делились впечатлениями даже с лучшими подругами и (Ленинград - город маленький), если информация о том, что они были с Куйбышевым наедине, все-таки, просачивалась, выливаясь в прямые вопросы товарок, аккуратно, но жестко уходили от ответов, хотя вид имели вполне довольный. Вероятно, ничего плохого Ихтиандр-Куйбышев с ними в ванной (на кухне, в подвале) не делал. Скорее, напротив, делал что-то очень для них важное и нужное. Игорю Куйбышеву было двадцать четыре года, хотя выглядел он на все тридцать, он любил новую, дорогую одежду и, несмотря на то, что целыми днями был свободен для общения с друзьями, умудрялся каким-то образом эту одежду приобретать. Источники его дохода для большинства знакомых и даже тех, кто назывались Ихтиандровыми друзьями были покрыты мраком неизвестности.

Для большинства, но не для Царева, пожалуй, единственного друга Игоря Куйбышева который стоял сейчас рядом с ним у пивного ларька на углу проспекта Гагарина и улицы Ленсовета.

- Кот? - переспросил Ихтиандр.

- Ну конечно. Настоящий алкаш. Законченный. Причем, Игорь, это у него прогрессировало.

- Ясно. А как же?

- А вот так - прямо как у человека. То есть, началось все с халявы. Приходят, скажем, ко мне гости. Юрик - ну, кот мой, я его Юриком звал прыг, гад, за стол. Либо на колени к кому - меня боялся уже, падла этакая, а - прыг к кому-то из гостей. И сидит. Или - если табуреточка свободная есть на нее. И ждет, подонок.

Царев говорил весело, поглядывая на кружку, с явным удовольствием оттягивая наслаждение первым глотком холодного пива.

- Вот. Сидит, значит, сволочь этакая... Водочку мы по рюмкам разольем, а он, так, невзначай - лапой шасть! И, типа, случайно так, рюмочку какую и опрокинет.

- И вылизывает?

Куйбышев коротко рассмеялся.

- Молодец!

- Ага... Молодец...

Царев, наконец, зажмурился и отхлебнул из кружки. На рыжих усах застыли хлопья пены.

- Хорошо... Но началось-то все, конечно, раньше. Это я потом только понял. Я его с утра несколько раз заставал на столе. Рюмки вылизывал, гаденыш. А потом во вкус вошел, стал их полными ронять. Мало ему стало просто вылизывать.

- Ну, конечно, - Куйбышев важно кивнул. - Дозняк-то растет.

- А то! В общем, мы тоже все первое время смеялись. А потом, когда он стал уже бутылки со стола на пол сметать, смеяться перестали. Отлучил я его от стола. Хотел сразу выгнать - а жалко стало. Хороший кот, Юрик, хороший...Хоть и спивался на глазах.

- Пиво классное, - заметил Куйбышев.

- А здесь другого не бывает. Коля работает, Мой приятель.

- Да? А ты раньше мне не говорил... Он, что ли?

Куйбышев кивнул в сторону амбразуры над прилавком, откуда словно сами собой появлялись кружки наполненные янтарным, гипнотизирующим стоящих рядом мужчин, напитком.

- Не-е. Это сменщик его. Коля тут сам-то не часто светится. Только так - общий контроль.

- А-а... Правильный человек, значит.

- Еще бы. "Жигуль" купил себе.

- Так что там с котом-то твоим? С Юриком?

- Юрик оборзел вконец. Понял, что я его стал пасти. Не давать пить. Так он повадился на улицу сваливать. И домой, тварь такая, в жопу пьяный приходил. По ночам.

- Пьяный? Кот? Это как же?

- Бля, это зрелище, леденящее кровь. Как пьяный мужик, только еще хуже. Ну, это еще хрен с ним. Я терпел, Он придет, спать ляжет, и нет его до следующего вечера. Но терпению моему пришел конец, когда он стал дружков водить. Таких же алкашей, как и сам... Где он только их находил? Я и думать не мог, что в нашем городе столько пьющих котов. Да не просто пьющих, а, натурально, спившихся...

- Да... Дела...

Куйбышев покачал головой.

- А я и не знал, что коты...

- Коты - как люди. Только хуже, - снова повторил Царев. - Их словами не прошибешь. Ничего слушать не хотят, твари... Говори, не говори...