Ослепительные дрозды

Хорошее слово: ПРОТОЗВЕЗДА. PROTOSTAR. Многозначительное. Протозвезда экрана. Голливудская протозвезда. Рок-протозвезда. Мы все - прото-. Потому что звездами будут те, кто придут после нас.

... Давление внутри протозвезды нарастало. Растет и температура. Молекулярная фаза. Металлическая фаза. Температура растет. И вот наконец реакция термоядерного синтеза. Родилась звезда...

Чей-то голос, искаженный, будто воспроизводимый на малой скорости. И оглушительно громкий, бьющий по ушам...

Леков приоткрыл глаза. Он сидел. Под спиной было что-то жесткое.

- Ты кто?

- А ты где? - вопросом на вопрос.

- Маркиза?

- Нет, блин, папа римский. Козел ты, Васька.

- А ты чего тут делаешь?

- Ничего себе! - возмутилась Маркиза. - Он еше спрашивает!

Леков пошевелился. Под пальцами тихо зазвенела струна. Он сидел на полу, застланном газетами, привалившись к заляпанной известью стремянке. На коленях у Лекова лежала гитара.

- Хорош, - хмыкнула Маркиза. Она устроилась на диване и оттуда наблюдала за Лековым.

- И давно я тут? - спросил Леков.

- Порядком. Звонок в дверь - ты. Двух слов связать не можешь. Стоишь, как столб, лыбишься тупо. Потом зашел, гитару взял и на пол сел. Я тебе говорю, куда, мудило, грязно там. Побелка, не видишь что ли. А тебе все по барабану. Сидишь, наигрываешь что-то. Потом перестанешь, а потом снова наигрываешь. Чем это ты так?

- А фиг знает, - беззаботно отозвался Леков. - Колеса какие-то. Уносит с них классно.

- Уносит его, козла. Стадникова знает, куда ты поперся?

- Не-а. Я и сам не знал. - Леков усмехнулся. - Ладно, хорош трендеть. Жить надо на полную катушку.

- На хуюшку. Знаешь, что я тебе, Васька, скажу. Ты попросту жизни боишься. Отсюда все твои половецкие пляски. Выкрутасы идиотские.

- Скажешь тоже. - Леков помотал головой. Подташнивало. Перед глазами все плыло.

- А хрена лысого тут говорить. Это же видно.

- А ты сама-то не боишься? - Леков с усилием отлепился от стремянки и встал. Качнулся.

- Тоже боюсь. Жизнь - страшная штука. Но я себя в руках держу. А ты нет. И в этом разница между нами. - Маркиза сурово обхватила руками колени.

- А чего ты тогда, после "сейшена" так быстро свалила? Погудели бы вместе.

- С тобой после "сейшака" только и гудеть было. Тебя же с квартиры той до автобусной остановки волоком тащить пришлось. - Маркиза хмыкнула. Правда, мне это в тему вышло. Я тебя на этого здорового погрузила, как его, Ихтиандра, а сама скипнула.

- А чего скипнула-то?

- Да он клеится ко мне начал с недетской силой. А мне не в кайф вдруг все стало. Кстати, ты за эти свои гастроли с Лукашиной бабок-то огреб?

- Огреб.

- Стало быть, насос ты теперь?

- Я отсос, а не насос. Я должен до сих пор.

- Ну, у тебя и долги... А кому должен?

- А, в том числе, и Ихтиандру этому.

- То-то он очень недоволен был, что ему тебя тащить пришлось. Ты его еще и облевал под завязку.

- Я бы их всех облевал. Весь этот шоу-бизнес.

- Слышь, Васька, а что ты там про звезды бормотал? Ну уж очень заумное втюхивал. Сидишь тут, бормочешь. То ли со мной разговариваешь, то ли сам с собой. Ну я тоже поддакиваю. Знаешь, если с пьяными разговаривать, они быстрее в себя приходят. Точно тебе говорю. Я по себе это знаю.

Леков пожал плечами.

- А пес его знает. Я помню что ли. Снилось что-то.

- Ты про бытийную массу все бубнил. А что это такое?

Леков провел пальцами по струнам гитары. Поморщился отчего-то.

- У людей масса есть.

- Открыл Америку, - хмыкнула Маркиза.

- Да нет, не та, которая помидоры давит, если на них жопой сесть. Другая. Вот ты можешь изменить судьбу другого человека?

- Как два пальца, - заржала Маркиза. - Да я, знаешь...

- Нет, ты не врубилась. Вот ты прешь по жизни своим путем, своей траекторией, а траектории других людей, если они поблизости от тебя оказываются, меняются. Или твоя меняется.

- И это все? - разочарованно протянула Маркиза. - А я-то думала... Нет, Васька, мудак ты. Тренькал бы на своей гитаре, а в философию не лез.

- Ты опять не въехала, - Леков сморщился. - Вот взять, к примеру, Ленина. У него бытийная масса была очень большая. Он вон сколько траекторий изменил.

- Ну и к чему ты клонишь?

- К звездам. Они горят лишь благодаря своей массе. Водород сжимается, разогревается, возникает термоядерная реакция. Чем больше масса, тем он сильнее разогревается, тем быстрее выгорает водород, тем ярче горит звезда. И тем короче живет.

- Не сильна я в этих делах! - вдруг рассердилась Маркиза. - Жить надо на полную катушку, а не заморачиваться. Меньше колес надо жрать. Ленин твой, он вон не очень-то мало жил.

- Во-от, - протянул Леков. - Тут-то и суть. В звезде накапливается гелий. Если не хватит массы, то здесь и песец. А если масса большая, то загорается и гелий. Только это уже другой период в жизни звезды. И так далее. Через кризисы. Что ты понимаешь в Ленине?

- Тоже мне историк партии выискался! Стало быть, ты мне хочешь впарить...

- Ага, - сказал Леков и провел ногтем по шестой, басовой струне, издав неприятный скрипущий звук. Он усмехнулся. - Именно. Люди - они как звезды, блин.