Ослепленная правдой

В последовавшей за этим тишине прозвенел голос мальчика: Я хочу к маме, но слова эти  произнесены были безо всякого выражения, словно бы не живым человеком, а каким-то  механическим устройством, которое записало фразу и теперь вдруг не ко времени ее  воспроизвело. Доктор сказал: Инструкции, которые нам прочли, ясно дают понять, что нас  попросту замуровали заживо, и, похоже, выйдем мы отсюда не раньше, чем наука придумает,  как лечить эту болезнь. Голос знакомый, сказала девушка в темных очках. Я - доктор, окулист.  Теперь узнала: я вчера была у вас на приеме. Напомните, на что жаловались. У меня был  конъюнктивит, был и есть, только теперь, когда я ослепла, это уже не страшно. А ребенок с  вами. Нет, это не мой, у меня нет детей. А это уж не тот ли косенький мальчик, которого я  смотрел вчера. Тот самый, ответил мальчик с ноткой обиды, ему не понравилось упоминание о  его физическом недостатке, да и кому бы понравилось, ибо есть у них, у недостатков, этих и  всех прочих, такое свойство - чуть только упомяни о них, как из едва заметных делаются они  более чем очевидными. Есть здесь еще кто-нибудь, кого я знаю, спросил доктор, может быть,  среди нас тот, кто приходил вчера вместе с женой, он ослеп внезапно, за рулем. Да, я здесь,  ответил первый слепец. Ну и кто-то же еще, назовитесь, пожалуйста, нам ведь жить вместе бог  знает сколько времени, и потому просто необходимо знать друг друга. Ну, я, процедил сквозь  зубы угонщик, полагая, что этого будет достаточно, чтобы обозначить его присутствие, однако  доктор настаивал: Судя по голосу, вы человек довольно молодой, стало быть, это не вы  обращались по поводу катаракты. Не я. Как вы потеряли зрение. Шел по улице. И. И все, шел и  потерял. Доктор открыл было рот, чтобы осведомиться, тонет ли у того все в белизне или во  тьме, но прикусил язык, вовремя рассудив, что каков бы ни был ответ и, значит, цвет слепоты,  это ничего не изменит. Он протянул неуверенную руку к жене и на полдороге встретил ее руку.  Она придвинулась, чтобы поцеловать его в щеку, никто, кроме нее, не видел это отуманенное  печалью чело, горькую складку губ, неживые, будто стеклянные глаза, инушавшие страх,  потому что казались зрячими, но ничего не видели. Придет и мой черед, подумала она, быть  может, это произойдет вот сейчас, в этот самый миг, не дав мне додумать, или в любую другую  минуту, ведь у каждого из этих людей случалось такое, или проснусь слепой, или ослепну,  когда закрою глаза, чтобы заснуть, и тогда подумаю, что сплю, только и всего.

Она обвела взглядом четверых слепцов, рассевшихся по койкам, в ногах державших  скудные пожитки, которые им разрешили взять с собой: у косоглазого мальчика был школьный  ранец, у остальных - маленькие чемоданчики, с какими на уик-энды ездят. Девушка в темных  очках тихонько разговаривала с мальчиком, в другом ряду, совсем рядом, разделенные пустой  кроватью, сидели, повернувшись друг к другу, но не зная этого, первый слепец и вор. Доктор  сказал: Все мы слышали приказы, что бы там ни было, теперь знаем одно - никто нам не  поможет, что нужно самим как-то наладить жизнь, не откладывая, потому что очень скоро и эта  палата, и все прочие будут битком набиты. Откуда вы знаете, что тут есть другие палаты,  спросила девушка в темных очках. Мы прошлись тут немного, прежде чем зайти в эту, наша -  первая от входа, сказала жена доктора, стиснув ему руку, чтобы не сболтнул лишнего. Сказала  девушка: Вам и быть старшим, доктор как-никак. Скорей - никак, что толку, что доктор, - ни  глаз, ни лекарств. Тем не менее. Жена доктора улыбнулась: Принимай должность, если,  конечно, остальные не возражают. Не думаю, что это удачная мысль. Почему. Пока нас здесь  только шестеро, но завтра наверняка станет больше, каждый день сюда будут привозить новых  и новых, и следует с уверенностью предположить, что едва ли они признают не ими выбранную  власть, которой, помимо всего прочего, нечего им дать за признание и соблюдение правил,  если, конечно, они вообще склонны признавать над собой какую-либо власть и какие-либо  правила. Тогда здесь будет трудно жить. Это счастье, если всего лишь трудно. Девушка в  темных очках сказала: Я хотела как лучше, но вообще-то доктор прав - каждый начнет тащить  одеяло на себя.