Ослепленная правдой

Но, к величайшему сожалению, не замедлило обнаружиться, что и заклинания эти, и  обещания правительства, и благоприятные прогнозы ученых - все звук пустой. Слепота  распространялась неудержимо и неуклонно, но мы бы уподобили ее не грозной приливной  волне, которая все затопляет и гонит перед собой, а скорей коварному просачиванию наружу не  исчислимого множества проворных ручейков, медленно, исподволь пропитывающих землю,  пока однажды вдруг вся она не окажется под водой. Перед лицом общенационального  смятения, уже грозящего закусить, что называется, удила, власти стали собирать медиков, в  первую очередь, конечно, офтальмологов и невропатологов, и хотя до созыва съезда за  недостатком времени дело не дошло, зато не было недостатка в разного рода симпозиумах,  коллоквиумах, конференциях, всяческих круглых столах, которые проводились либо публично,  либо за закрытыми дверями. Двойной эффект, вызванный, во-первых, полнейшим отсутствием  результата от всех этих дебатов и научных дискуссий и, во-вторых, несколькими случаями  внезапной слепоты, имевшими место прямо посреди заседания, когда докладчик вдруг кричал:  Я ослеп, я ослеп, привел к тому, что эти мероприятия перестали интересовать средства  массовой информации, разве что несколько изданий, весьма достойных и заслуживающих  всяческих похвал, но живущих исключительно за счет разного рода сенсаций, чужих несчастий  и триумфов, не пожелали упускать ни малейшей возможности преподнести с пылу с жару, с  приличествующим случаю драматизмом известие, например, о том, как прямо посреди доклада  лишился зрения заведующий кафедрой глазных болезней профессор такой-то.

Убедившись, что морально-политическое состояние общества ухудшается с каждым днем,  правительство было вынуждено уже во второй раз за шесть дней изменить свою стратегию.  Прежде всего сочли возможным и необходимым пресечь распространение болезни путем  изоляции слепых и зараженных в скольких-то закрытых помещениях, вот вроде нашей с вами  психушки. Затем неуклонный рост заболеваемости побудил нескольких влиятельных членов  кабинета, опасавшихся, что инициатива властей, дойдя до низовых исполнителей, будет  извращена так, что вызовет политические осложнения, выступить со встречной идеей, суть  которой состояла в том, что надзор за слепыми следует поручить их родственникам, а те  должны будут держать их дома, не выпуская на улицу, чтобы, во-первых, не создавать помех и  без того уж затрудненному уличному движению, а во-вторых, не оскорблять чувств временно  зрячих, которые, не внемля более или менее успокоительным заверениям, свято верили, что  белая болезнь передается при визуальном контакте, на манер сглаза. И в самом деле, стоит ли  ожидать иной, более благостной, реакции от человека, который идет, погруженный в свои  печальные, нейтральные, а то даже и радостные, если еще у кого таковые остались, думы, и  вдруг видит, как искажается лицо встречного прохожего, как проявляются на лице этом все  признаки полнейшего ужаса, а затем раздается неизбежный вопль: Я ослеп, я ослеп. Какие  нервы это выдержат. Однако самое скверное заключалось в том, что семьи слепых, особенно  малочисленные, мгновенно становились слепыми семьями, и кому, спрашивается, их водить и  за ними ходить как не соседям, разумеется, покуда еще зрячим, и ясно, что такая семья, где  членов раз, два, ну, три - и обчелся, не может сама о себе позаботиться и станет, значит, живой  репродукцией с известной картины, на которой слепцы вместе ходят, вместе падают и вместе  умирают.