Ослик Иисуса Христа

– Fall in love – to be born again («Влюбиться – заново родиться»), – отвечала она.

А что ещё тут ответишь?

Любой мечтает влюбиться, но и здесь всё непросто. Во-первых, крайне низкая вероятность. За жизнь выпадает раз-другой, и то если повезёт. А во-вторых – продолжительность, и тут у Ослика была собственная статистика. Он собрал её в Интернете, проведя весьма внушительное анкетирование около ста тысяч пользователей (всех наций и вероисповеданий).

Вот что он выяснил. Добрая половина опрошенных вообще не испытывали влюблённости. Те же, кто испытывал, разделились на две группы: на тех, кому отвечали взаимностью, и тех, кого посылали куда подальше. В первой группе продолжительность влюблённости длилась от года до двух (плавно переходя в любовь и брак), а во второй неизбежно затягивалась (у всех по-разному, в среднем от пяти до десяти лет).

У «отверженных», правда, многое зависело от деталей. Генри даже составил их список. Весьма внушительный, заметим, список – от возможности видеть друг друга (где, когда, при каких обстоятельствах) и заканчивая степенью презрения. Помимо прочего список «деталей» включал умственные качества, представление партнёров о свободе, их образованность, классовую принадлежность, возраст, профессию, сексуальность, ориентацию, запах изо рта наконец.

Тут-то Ослик и решил: влюбился – не подавай виду. Это позволит и влюблённость продлить, и отдалить нежелательный брак. «Чудо какое!» – восторгалась Собака (Ослик тем и хорош, что мог и продлить и отдалить одновременно – диссидент, «слабоумный», вражеский лазутчик и влюблённый живописец).

Относительно живописи. Закончив рассказ о переговорном пункте, Ослик сделал к нему небольшой рисунок и в какой-то момент даже встроил его в свой холст с инопланетянами, голубем Маркусом и блогером из Петербурга. В том месте, где блогеры и птицы намеренно возвращались на родину, Ослик пририсовал спутники связи.

Пририсовал и дал следующую интерпретацию.

После серии неудачных запусков (и многомиллионных растрат) система «Глонасс» худо-бедно заработала. «Глонасс-спецназ», глумился Ослик. Пририсованные им спутники вышли на славу. Их серебристые поверхности отражали свет, они роились (словно мухи) и всячески препятствовали приземлению оппозиционеров. Горюшкин-Кунц выбросил белую ленту, но и это не помогло. Ощетинившись видеокамерами и пушками (Пушкин – гордость нации), спутники открыли стрельбу. Бой длился недолго.

Спустя интервал всё стихло, и лишь в самом низу (в правом нижнем углу холста) кружились перья и пёстрые ошмётки. Перья Маркуса и ошмётки Горюшкина-Кунца.

Часть третья. Математическая индукция

I. Зоомагазин

«Бери больше!»

(Из рекламы «Московского кредитного банка»)

Тем временем, пока в небе над Шереметьево кружились перья Маркуса и ошмётки Горюшкина-Кунца, страны демократии («Запад» – в терминологии Ослика) принимали «инопланетян». Они слетались по велению сердца, от безысходности и по соглашению об обмене заключёнными.

В сентябре 24-го в Ширнесс прилетела и Лобачёва. Наташа Лобачёва – главный редактор издательства «Тарас Бульба», осуждённая за измену родине и отсидевшая без малого шесть лет в колонии № 8 под Благовещенском. Благодаря усилиям Генри Ослика и его друзьям из британской разведки Лобачёва избежала пожизненного заключения и успешно эмигрировала в Англию. Ослик и плакал и смеялся (кого он там ещё не спас?), а жизнь между тем шла своим чередом.

Распадался Евросоюз, воссоздавался Восточный блок, Россия, как и прежде, качала нефть. Парламент РФ вновь переименовали в «Верховный Совет» (по аналогии с СССР), а к власти пришёл так называемый «Народный фронт» (НФР). «Россия, порядок, ёб твою мать!» – если по существу. «Фронт имени Фарабундо Марти», – иронизировал Ослик, хотя ни смех, ни ирония уже не спасали. Главным «фарабундо» у русских стал, как и ожидалось, Иосиф Сталин, а живой легендой (по аналогии с сальвадорским Карлосом Маурисио Фунесом Картахеной) – Владимир Путин («За Путина на Нью-Йорк!»).

Что действительно шло на пользу Генри – статус беженца, влюблённость (влюблённость в Ингрид), работа и книги. Впрочем, с книгами – как посмотреть. В принципе, на пользу шли любые, кроме, условно говоря, «русского стенда» в Ганновере. Ничего путного на этом «стенде» уже не было. Бóльшая часть русских писателей взялись за рецепты (кулинарные рецепты) и биографии современников. Особой популярностью пользовались биографии всё тех же артистов, спортсменов и лидеров НФР. Скажем так, Валерию Новодворскую и Виктора Шендеровича в Ганновере не давали. «Приёмные родители» Ослика считались экстремистами, их разыскивал Интерпол, а Генри то и дело писал в ООН, но всё без толку.