Ослокрады

Мэр побледнел. Он и не думал, что кто-нибудь знает о мошенническом дельце, которое он провернул прошлым летом.

— Вот что я вам скажу, — в отчаянии произнес он, — если дадите мне досказать. Хоть я и бедняк, но так и быть, я предлагаю скромную сумму на выплату вознаграждения. Пятьсот драхм.

Сельчане развеселились.

— Так мы не вернем наших ослов, — вразнобой закричали они.

— Правильно, — согласился инспектор. — Эта сумма слишком ничтожна. Нужно значительно больше.

— Ну, пусть будет тысяча драхм, — предложил мэр, сделав над собою усилие.

— Болван! — с вызовом сказал папаша Никос. — Если бы ты украл ослов стоимостью в двадцать пять тысяч драхм, ты бы сказал, где они находятся, за какую-то жалкую тысячу?

— Верно, — согласился инспектор. — Нужна сумма посущественней.

— Пять тысяч, — сказал мэр. По жирному лицу и моржовым усам его струились ручьи пота.

— Двадцать, — подсказал кто-то из толпы.

— Вот это уже ближе к делу, — согласился инспектор. — Это уже существенная сумма.

— Будь по-вашему! — пробормотал мэр, вынимая носовой платок и вытирая пот с бровей. — Двадцать тысяч драхм!

По толпе пронесся гул одобрения.

— Скажите, — спросил инспектора папаша Никос, — когда коммунист придет к вам рассказать, где находятся ослы, как вы с ним поступите?

— То есть как — как? Выплачу ему деньги, — пожал плечами инспектор.

— Но… разве вы не собираетесь арестовать его?! — изумился папаша Никос. — Коммунист как-никак.

— Жизненный опыт показывает, назидательно проговорил инспектор, — ЧТО ЕСЛИ У КОММУНИСТА ПОЯВЛЯЮТСЯ ДЕНЬГИ, ОН ПЕРЕСТАЕТ БЫТЬ КОММУНИСТОМ. Стало быть, его незачем арестовывать.

Сельчане были потрясены стройностью суждения.

— Теперь скажите, — не отставал папаша Йорго, — как вы сообщите коммунистам о вознаграждении?

Все собравшиеся на несколько минут застыли в раздумье.

— Афиши, — неожиданно выпалил мэр. Эта мысль была первой его оригинальной идеей с тех пор, как он заступил на должность. — Мы выпустим афиши.

— А где вы собираетесь их расклеить? — спросил папаша Йорго.

— А может быть, разбросаем листовки, как они это делали во время войны? — предложил папаша Никос.

— Лучше всего, конечно, разбросать их с самолета или вертолета, — размышлял инспектор, — но пока мы заполучим самолет, пройдет много лет. Нет, ЛУЧШЕ ВСЕГО РАСКЛЕИТЬ В ТАКИХ МЕСТАХ, ГДЕ ИХ СКОРЕЕ ВСЕГО УВИДЯТ КОММУНИСТЫ.

— Это где же? — удивился папаша Никос. — Обычно мы вывешиваем объявления в деревне.

— Нет, мы расклеим их там, где они обычно прячутся, — подвел черту инспектор. — В оливковых рощах, на виноградниках, в холмах…

— А как мы сделаем их? — уныло полюбопытствовал мэр.

Вот когда настал звездный час инспектора!

— У меня, — произнес он, величественно вставая с кресла, — есть двоюродный брат в Мелиссе, который отпечатает их бесплатно. У него собственный печатный станок.

По толпе прокатились возгласы одобрения, гром аплодисментов и крики «браво». Инспектор сел на место, хитро улыбаясь: он был счастлив укрепить свой хлипкий авторитет среди жителей Каланеро.

— А что мы напишем на этих афишах? — спросил папаша Никос. — К кому мы будем обращаться? Ведь мы точно не знаем, кто они на самом деле.

— Я кое-что заготовил. — С этими словами инспектор вытащил из кармана еще один листок бумаги. — Вот, — сказал он и стал сосредоточенно читать. — Вот что я предлагаю написать в этих афишах:

ДОВОДИМ ДО СВЕДЕНИЯ ВСЕХ

ЗАИНТЕРЕСОВАННЫХ ЛИЦ,

И, В ЧАСТНОСТИ, КОММУНИСТОВ.

ВСЕМ РАСПОЛАГАЮЩИМ ИНФОРМАЦИЕЙ

О МЕСТОНАХОЖДЕНИИ

НАШИХ ОСЛОВ

ГАРАНТИРУЕТСЯ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ

В РАЗМЕРЕ 20 000 ДРАХМ.

Подписано: «Мэр Ишакис», — продолжил он. — Теперь я отвезу это в Мелиссу, и начнем печатать. К завтрашнему дню будут готовы.

Инспектор сел в полицейскую машину и победоносно уехал, провожаемый восхищенными возгласами жителей, которые, весело болтая, тут же разошлись по домам. Только у мэра вид был печальный. Что же касается детей, то их сердца трепетали от восторга.

— Просто здорово! — ликовала Аманда. Глаза ее сияли. — Мы спасли тебя, Яни! Мы спасли тебя!

— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — проворчал Дэвид.

— Ну не будь же таким пессимистом! — сказала Аманда. — У нас все получилось! Единственное, что теперь остается Яни, — объявить о местонахождении ослов и требовать вознаграждения.

— А тебе не приходит в голову, что именно его и обвинят в похищении ослов, если он потребует вознаграждения?

— Действительно, Аманда, — проговорил Яни. — Вся деревня знает, как меня третирует мэр Ишакис.

— Ну тогда, — сказала Аманда, — вознаграждение потребуем мы сами, а затем передадим его Яни. Я думаю, жители так обрадуются возвращению ослов, что им будет все равно, кто их угнал.

— Рановато радоваться, — гнул свое Дэвид. — Не думаю, чтобы негодяй Ишакис оставил это дело без расследования.

— Не думаю, что он сможет что-нибудь сделать, — сказал Яни. — Жители и так уже достаточно злы на него.

— Подождем — увидим, — не сдавался Дэвид.