Осман. Его маленькая слабость

Я снова чувствую себя… живым. Наверное, близость с Полиной активировала какие-то запечатанные жизненные силы, потому как энергия во мне бьет ключом.

Моя девочка, моя маленькая женщина, которую я готов разглядывать каждую секунду, готов целовать ее мягкие, нежные губы.

То, как она раскрывалась передо мной, то, как дарила свою любовь, заставляет сердце ускорять свой бег. Я безнадежно и бесповоротно влюблен в Полину. Я люблю ее!

И то, что произошло с нами прошлым вечером, было незабываемо.

Она была такой горячей, податливой, ласковой. Я тонул в ее потемневшем взгляде, в ее тихих вздохах и стонах.

Мне нравилось дарить ей наслаждение, нравилось срывать с ее губ свое имя, нравилось улетать вместе куда-то далеко. Прямиком в рай, я думаю. С этой женщиной можно только так и никак иначе.

И эти воспоминания, они помогают мне сегодня преодолевать все трудности, которые строят не самые последние для Поли люди.

Этот чертов Гера едва не сбегает, но реакция моих людей снова заслуживает отдельной похвалы. Не зря я лично набирал их, беседуя с каждым из них. Разве что служба охраны в моей фирме оказалась с браком — Гера подкупил одного из охранников, чтобы те вырубили камеры.

— Какого черта ты похищал мою дочь? — рычу на Геру, когда тот признается в содеянном.

Ну как признается… Мои ребята выбивают из него этого признание.

— Аркадий, — выплёвывает Гера, буравя меня хмурым взглядом. — Он хотел подставить меня, а я решил, что хотя бы так заставлю его заплатить мне за работу. Я итак остался на нуле после того, как он сел в тюрьму.

— Убил бы! — замахиваюсь на этого придурка, но сдерживаюсь.

Не стоит он того, чтобы руки об него марать.

— Теперь тебе не то, что деньги, тебе даже свобода не светит. Мои юристы сделают все, что бы и ты, и твоя чертова «крыша» получили заслуженное наказание.

— Ты решил засадить отца своей любимой? — к Гере возвращается наглая ухмылка. — Не думаю, что Огнева снимет свои розовые очки…

— Это уже не твоего ума дело. Ребят, присмотрите за ним, чтобы опять не повторилось, я поехал.

Еду в город, собираясь навестить кое-кого по адресу, который так же выбил из Геры, но так и не нахожу никого — видимо, у Огнева-старшего сработала чуйка, и он свалил раньше, чем его засекли.

Ничего. Теперь ему точно нас не провести. Я нашел свидетелей и тех, кому Аркадий причинил много вреда. Оказывается, он был в связи с некоторыми преступниками и участвовал в коррупционных схемах.

Тут же на ум приходит другой человек. С ним у меня кстати незаконченное дело, как и с его дочерью.

С Зарой ладно, вопрос, считай, уже решен, остались юридические формальности, а вот с Тагиром…

Да, с этим старым шакалом придется еще помучаться. Он пообещал, что будет судиться со мной не на жизнь, а на смерть. Тут уже мне придется пойти на крайние меры — никогда не хотел пользоваться своими связями в органах, но в моем случае это необходимо.

— К черту совесть, Ман! Ты вспомни, что он хотел сделать с Камилой, — Багиров как всегда прямолинеен, когда вопрос касается Тагира. — И не вздумай устраивать самосуд над ним, он только и ждет этого. Нужно, чтобы все было по закону, как положено. Знаешь, мои ребята нарыли, что в деле твоего отца было еще одно заинтересованное лицо…

— Я, кажется, догадываюсь, кто это, — хмыкаю в трубку. — Призрак из прошлого.

— Ты про Аркадия?

— Да.

— Да, логично. Пазл сошелся.

— Сошелся и опять исчез.

— Только не говори, что упустили его?

— Далеко не убежит. В этот раз подключил всех.

— Да, отлично. Если что, я могу прилететь завтра утром…

— Нет, брат, присматривай за сестрой. Она слишком много всего пережила, чтобы оставлять ее одну. Да и с Зауром нужно быть начеку.

— Ладно, Ман, я понял. Ты, это, береги себя и родных. Будь осторожен, короче.

Кладу трубку и устало потираю переносицу. Появилось плохое предчувствие, кажется, что вот-вот рванет. Это исчезновение Огнева-старшего, оно неспроста, уж я-то знаю.

Мои опасения оправдываются как только я отвечаю на входящий звонок от Полины.

— Осман? — слышу ее голос, и сердце падает вниз.

— Огонёк, что случилось?

— Осман… Вася… Вася пропала, трубки не берет.

— Когда пропала? Как пропала?

— Я… я не знаю, она… Мы с ней говорили накануне вечером, она ушла к себе, а потом… Каришка начала капризничать, я пошла ее укладывать пораньше… Это Артём заметил, он забил тревогу. Они с ней должны были пойти в кино… — голос Поли, то и дело, срывается на плач.

— Тише, родная моя, тише.

Пытаюсь ее успокоить, но тщетно.

— Осман, я недоглядела за сестрой. Она ведь у меня наивная, слишком доверчивая… А что если ее украли? Вдруг это те же люди, что и в прошлый раз украли Каришку?

Вот же… Как я сразу про это не подумал? Конечно, кто еще способен на такое?

Может быть, тот, кто так умело инсценировал свою смерть, наплевав на чувства двух бедных девчонок, своих родных дочерей?

— Поля, пожалуйста, успокойся. И глаз с Карины не спускай, хорошо?

— Хор-рошо. Осман, ты знаешь, кто это сделал?

Знаю, родная, но пока не буду рушить твой и без того пошатнувшийся мир.