Осман. Хей, Осман!

— Что здесь у вас? — спрашивала она. — Кто этот человек? Отчего он стоит посреди двора?

— Он не сумел разгадать простую загадку! — отвечала одна из девушек.

— Какую же?

— Самую простую — Гель бизим эве — кояйим гётюне!..

Осман всё не мог стронуться с места. Он так и стоял посреди двора. Он видел, как эта милая красавица нахмурила бровки:

— Этот человек — не из нашего селения! — заговорила она. — Откуда ему знать наши игры и шутки? И что же он подумает о нас, когда станет слушать такие загадки? — Гость! — теперь она обратилась к Осману. — Гость! Не думай о нас ничего дурного! Разгадка вот какая: это миндер — мягкая подушка, чтобы не было жёстко сидеть на полу!..

Осман сделал несколько шагов вперёд по двору, отчего-то к воротам… Но её голос нежный остановил юношу…

— Гость, не уходи! — проговорила она. — Здесь никто не хочет обидеть тебя. Не думай о нас дурно…

Каким тёплым было звучание, полнозвучие её нежного голоса!.. А ему вдруг почудилось, будто слух его обострился до последней крайности и оттого различает он каждый, самый тонкий, самый краткий звук её голоса…

— Я не думаю о вас плохо… — А его голос чудился ему теперь совсем незнакомым, неуклюжим каким-то, будто приходящий издали гром близящейся грозы… — Я — Осман, сын Эртугрула!..

Он повернулся от раскрытых ворот и пошёл широкими шагами к месту своему прежнему. Сел. Но она сидела чуть в глубине, среди товарок, и он не видел её. А, может быть, он не видел её, потому что темнело больно в глазах при взгляде его на неё. На всех здесь он мог смотреть, мог видеть их; а на неё — нет, её — нет…

— Так это и есть Осман, сын Эртугрула! — Голосок её поднялся, взлетел до возгласа певческого. — Я могла бы догадаться и прежде. По твоим косам, Осман, сын Эртугрула. Ты — тюркский воин… Мерхаба, Осман, сын Эртугрула!..

Покамест она говорила, покамест звучали все произнесённые ею слова, что пережил Осман?! Ему вдруг начинало казаться, что он занимает её сердце и разум, привлекает её; и тогда охватывала Османа такая, такой силы неимоверной безумная и бессмысленная радость!.. Но вот она перестала говорить, голос её отзвучал. И Осман понял, что все её слова — одна лишь положенная учтивость. И всем телом почуял, как в груди, где сердце, раскрылась очень стремительно большая пустота. Он прежде и не думал, что возможно такое. Такая тоска, тоска… будто он хочет умереть и никак не может умереть…

Может показаться странным, но Осману и в голову не пришло узнать, хотя бы у своего соседа, кто она, эта красавица… А соседу и в голову не пришло самому сказать…

— Будем дальше загадывать! — громко сказала одна из девушек.

— Ты и загадывай! — отозвался кто-то из юношей.

— Эвет. — Голос девушки сделался ещё громче. Этот голос вызывал в душе Османа досаду саднящую. Почему все говорят, а та, единственная, замолчала?!..

Громкоголосая девушка меж тем уже произносила свою загадку:

— Эльле ятар, эльле калкар! — Вместе с людьми он ложится, вместе с людьми и встаёт!..

«Затейливо придумывают!» — подумал Осман.

— Пусть Мальхун разгадывает, — лукаво сказала громкоголосая девушка.

Другие девушки подхватили:

— Пусть Мальхун!..

— Мальхун!..

— Пусть Мальхун разгадает!..

Почему он догадался, что Мальхун — это она? Никто бы не растолковал, почему! А менее всех — он сам!.. И более всего на свете хотелось бы ему, чтобы она не разгадывала загадку. Нет, конечно же, он понимал, что она знает ответ, отгадку; не может не знать! Но он так сильно хотел, чтобы она не разгадывала, чтобы она отказалась!..

— Не буду я разгадывать! — Голос её раздался, чуть нарочно капризный, чуть насмешливый, звонкий…

— Отчего не будешь, Мальхун?

— Мальхун не знает отгадки! Память потеряла, должно быть!

— На кого-то Мальхун засмотрелась!..

Все наперебой поддразнивали Мальхун. Но она не смутилась и не стала оправдываться.

— Не буду! — повторила звонко…

«Джаним! — Милая!» — подумал Осман…

Кто-то уже выговаривал отгадку:

— Это ибрик — медный кувшин для воды!..

— Пусть Мальхун танцует!

— Не буду я танцевать! Не просите! — Звонкая насмешливость в её голосе превращала отказ в милую весёлую шутку.

— Мальхун! Разгадай ещё одну загадку. Девушки-подружки, то, о чём в этой загадке говорится, видали вы тысячу раз и тысячу раз в руках своих держали! Бир гелиним вар — гелен ёпер, гиден ёпер! — Есть у меня невестка такая: кто ни придёт в мой дом — её целует, кто ни уйдёт из моего дома — её целует!..

— Загадки простые! — произносит какой-то парень. — Всё о медном кувшине, да о медном кувшине! Пусть Мальхун танцует!

— Нет, с чего бы ей танцевать? Разве она не знает отгадки? Она просто-напросто не хочет отвечать!

— А почему это она не хочет отвечать?

— Да как это почему? Потому что деликанлия-удалец приехал к нам!

— А конь его, как мчал его к нам, как ехал — дели раван!

— А узда-то у коня — дизгин — шнуром украшенная!..

Осман сидел, опустив низко голову, набычившись.

Смуглые его щёки сильно-сильно покраснели. Он невольно надул щёки и они казались толстыми. Всё лицо его, искажённое его чрезвычайным смущением, сделалось смешным…