Османская цивилизация

Российский посол в Стамбуле Нелидов писал в 1890 г., что совет «Администрации оттоманского публичного долга» обладал силой, являвшейся политическим фактором. Двумя годами позже он отмечал, что экономика империи постепенно переходит в руки иностранцев и что государственной казне грозит полное истощение. Дело идет к тому, писал Нелидов, что в недалеком будущем османское финансовое ведомство вообще будет заменено каким-либо международным учреждением. Формально этого все же не случилось, но к началу XX в. реальным хозяином финансов Османской империи стали иностранные банки – кредиторы.

Пагубную политику пополнения казны за счет кабальных внешних займов Порта непрерывно продолжала и в царствование Абдул Хамида II. С 1886 по 1908 г. было заключено 11 займов на сумму более 800 млн. фр. Получение займов, как правило, обусловливалось согласием Порты выполнить те или иные требования держав – предоставить новые концессии, передать европейским промышленникам выгодные заказы, а иногда и признать территориальные претензии.

В финансово-экономическом закабалении страны все большую роль играли иностранные банки с разветвленной сетью филиалов в провинциях. Один только Оттоманский банк, сохранявший статус государственного банка империи, имел к 1909 г. 55 отделений по всей стране. Банкиры крупнейших европейских держав финансировали в рассматриваемый период более десяти банков в Османской империи. В стране был только один турецкий банк – Сельскохозяйственный (основан в 1888 г.). Оттоманский банк выплачивал своим акционерам в Англии и Франции дивиденды – 12 % годовых, между тем как дефицит внешнеторгового баланса Османской империи неуклонно возрастал из года в год. К 1906 г. он составил огромную сумму – 12 млн. лир. Все попытки Порты добиться пересмотра невыгодных для Османской империи торговых и финансовых соглашений с державами не дали ощутимых результатов.

О полуколониальном положении Османской империи свидетельствовало и безудержное железнодорожное строительство. Суммы, получаемые от сбора ашара на третьей части территории страны, уходили на оплату пресловутых «километрических гарантий». Одним из ярких примеров экономической экспансии империализма стало предоставление в 1902 г. германским капиталистам концессии на строительство Багдадской железной дороги. Еще до начала ее сооружения акционеры получили огромные прибыли – 140 млн. немецких марок, значительную часть которых дал выпуск акций и облигаций.

Хотя иностранный капитал не был заинтересован в экономическом развитии полуколониальной страны, превращение ее в аграрно-сырьевой придаток иностранных монополий объективно сопровождалось ростом производства ряда технических культур. Процесс разделения труда и постепенное развитие капиталистических отношений в деревне вели к усилению классовой дифференциации крестьянства и возникновению слоя помещиков-капиталистов. Изменения произошли и в крупных городах, где появились фабрики и заводы, построенные иностранными капиталистами. В районах железнодорожного строительства не только возникали связанные с его нуждами предприятия и мастерские, но и возрастала товарность сельскохозяйственного производства, увеличивалась добыча некоторых полезных ископаемых, в частности угля.

Рост торговли и некоторое развитие промышленного производства сказались на социальных процессах в городах империи. Развивалась местная буржуазия, в первую очередь компрадорская, которая была тесно связана с иностранным капиталом и состояла преимущественно из представителей нетурецких народов. Первые шаги начал делать городской пролетариат.

В руках иностранцев к концу века оказались все ключевые позиции в экономике. Во всех сферах хозяйства шла ожесточенная борьба различных империалистических группировок за преобладающее влияние. В конце XIX в. в эту борьбу активно включились германские монополисты, которые в очень короткий срок вложили в экономику Османской империи около 1 млрд. марок. На рубеже столетий немецкие промышленники и банкиры основательно потеснили англо-французских финансистов и предпринимателей. В итоге страна стала «хозяйственной территорией» империалистических держав. Иностранный капитал беспощадно грабил ее, пользуясь при этом полной поддержкой феодально-абсолютистского султанского режима. В годы правления Абдул Хамида II феодально-клерикальные круги стали верным союзником иностранного капитала. Получая от него средства на поддержание режима, они предавали интересы своей страны и населявших ее народов, торговали природными богатствами и экономическими ресурсами империи. Неудивительно, что именно то время, когда Османская империя окончательно превратилась в полуколонию, стало едва ли не самым страшным периодом в ее истории.