Осьминог

– У тебя что-то случилось, Кидзё-кун? – Наконец поинтересовался Синадзугава-сан и прежде, чем Курода открыл рот и начал что-нибудь говорить, предостерегающе поднял вверх длинную ложку для парфе. – Только давай без этого твоего вранья, я сегодня с утра уже читал новости в газетах.

– Просто работа, господин Синадзугава. – Курода сам удивился тому, как сухо это прозвучало.

– Вот как… – Писатель, похоже, пропустил его бестактность мимо ушей. – Ты надолго в Токио?

– Нет, через четыре дня я должен ехать на Химакадзиму.

– Аа, это маленький рыбацкий остров в префектуре Айти, насколько я помню, неподалеку от Минамитита?

– Вы там бывали, Синадзугава-сан? – Удивился Курода.

– Всего один раз, – махнул рукой писатель. – У меня были кое-какие дела в Нагоя, и устроители тамошнего мероприятия не придумали ничего лучше, как в свободное время отправиться на Химакадзиму. В тот день тоже была очень холодная и дождливая погода, – он поежился, как будто ощутив порыв осеннего ветра, – так что острова я, по правде, и не увидел, и мы весь вечер просидели в ресторанчике неподалеку от Западного порта. Раз уж ты туда направляешься, должен сказать тебе, что это замечательное место, хотя там не подают десертов. Впрочем, у них прекрасный латте.

– Соо нан дэс нэ…

– Можно заказать с разными посыпками, – с энтузиазмом добавил господин Синадзугава.

– Думаю, я последую вашему совету, сэнсэй[286]. – Курода заставил себя улыбнуться.

Писатель немного помолчал, откинувшись в мягком кресле и внимательно глядя на своего собеседника из-под полуприкрытых век.

– Раз уж ты у нас так надолго, можно вместе сходить куда-нибудь, если, конечно, у тебя не найдется более подходящих собеседников, чем зануда вроде меня.

– Я был уверен, что вы очень заняты, – искренне удивился Курода.

– Не беспокойся, для тебя я всегда найду время.

Несколько дней в Токио – что может быть лучше? Можно будет прогуляться по шумной Акихабаре: Курода любил ее суету, маленькие и большие магазины со всякой всячиной и многочисленные кофейни – в некоторых из-за большого потока клиентов нужно было платить вперед; или съездить на Гиндзу и пройтись мимо витрин дорогих магазинов, больше похожих на музейную выставку, а можно поехать к статуе Хатико на станции Сибуя, где встречаются влюбленные парочки, или отправиться в деловой район Тамати, где среди стеклянных небоскребов почти невозможно встретить приезжих, прокатиться по Радужному мосту на монорельсе, а лучше подняться на него и пройтись пешком, – господин Синадзугава, конечно, несмотря на все свои уверения, откажется составить ему компанию, особенно в такую погоду. Скорее всего, его друг вообще в последний момент найдет какой-нибудь благовидный предлог, чтобы остаться дома. Как будто в ответ на его мысли, дождь за окном зарядил еще сильнее: девушка в ярком плаще, без зонта перебегавшая дорогу, прикрыла голову пластиковой папкой с документами и засмеялась. Курода, сидевший до этого с прямой спиной, как на совещании, тоже откинулся в кресле и взглянул на текстильные обои цвета кофе с молоком с экзотическим европейским узором. Может быть, самым лучшим решением было бы напроситься к господину Синадзугаве в гости или назначить еще пару встреч «У красного моста».

– Господин Синадзугава, у меня есть к вам одна небольшая просьба.

– Конечно, Кидзё-кун. – Он сделал глоток кофе, поморщился и с тоской посмотрел на сахарницу. – Сделаю все, что в силах такого дряхлого старика, как я.

– Через пару месяцев я вернусь в Токио. – Курода поклонился. – Я бы хотел оставить вам одну старую кошку, она мне очень дорога. – Он согнулся еще ниже, едва не задев носом свою кофейную чашку. – Обещаю, она не доставит вам много хлопот.

– Что?! – Опешил господин Синадзугава. – Это неслыханно!

– Это очень старое животное, – повторил Курода. – К тому же она совершенно слепа на оба глаза. Я уверен, что она не будет портить ваши книги, сэнсэй. Её зовут Му, и это очень воспитанная кошка, полная достоинства, ведь всю свою жизнь она провела в одном знаменитом храме.

– Ну, знаешь… – Пробормотал писатель. – Я ожидал от тебя чего угодно, но не чего-то подобного.

– Вы сможете брать ее с собой на интервью и на встречи с читателями, – добавил Курода. – Ведь я предлагаю вам не милого игривого котенка, а старую слепую кошку весьма дурной наружности, но, уверяю вас, это ни в коей мере не отвечает ее прекрасной душевной организации. Мне думается, такое животное как нельзя лучше соответствует духу ваших произведений.

– Тебе бы рекламным агентом работать, Кидзё-кун, – усмехнулся писатель.

– Пожалуйста, господин Синадзугава!