Осмысление. Сила гуманитарного мышления в эпоху алгоритмов

Когда Бьярке Ингельс поразил членов семьи Audemars Piguet и победил в конкурсе благодаря своей непредсказуемости, ему было уже за сорок. Архитектор не испытывал недостатка престижа или опыта. Bjarke Ingels Group, или BIG, открыла первые офисы в Копенгагене. Потом подразделения компании появились в Нью-Йорке и Лондоне. За это время по проектам BIG были построены десятки зданий в самых разных местах — от Ванкувера до Фарерских островов, а также в Хуаляне (Тайвань), в Шэньчжэне (Китай) и Нью-Йорке. Компания завоевала множество международных премий и наград. BIG выделяется отношением к творческому процессу. Оно кардинально отличается от подходов других всемирно известных студий. Работы Ингельса, изобилующие волнообразными световыми проемами и подъемами, зачастую игнорируют традиционные архитектурные понятия и общепринятые нормы. То есть идеи того, как должно выглядеть здание.

Хотя команда BIG уже выработала несколько возможных стратегий, Ингельс отправился в главный офис Audemars Piguet в Швейцарии. Он хотел лично ощутить контекст места. Во встрече архитектор искал то, что вызвало бы «щелчок» — ощущение, когда все идеи сольются воедино в уникальном дизайне. И этот проект отражал бы черты, которые делают швейцарскую компанию по производству часов с полуторавековой историей особенной.

«После щелчка левое и правое полушария получают поровну, — сказал Ингельс, когда я задал ему вопрос о творческом процессе. — Образуется множество переходов, которые выливаются во что-то значимое. В действительности результат так наполнен смыслом, что никакого другого варианта и вообразить нельзя. Ты просто не можешь отреагировать по-другому».

Учитывая отношение к искусной работе в Швейцарии, Ингельс знал, что мог создать что-то, демонстрирующее высокое качество. Он также глубоко уважал точность, которая важна в часовом деле. Но эти нити рассуждений были целиком умозрительными. На уровне интуиции и эмоций архитектор по-прежнему не чувствовал связи с проектом.

Во время своей экскурсии по Audemars Piguet Ингельс разговорился с часовщиком — каталонцем примерно 60 лет. Мастер трудился над старинными часами и показал архитектору, как работает с механизмами. Позднее Ингельс рассказывал: «Я общался с тем часовщиком — смотрел на его руки и инструменты и осознавал точность и кропотливость его работы. Потом вдруг понял наконец. И это меня по-настоящему взбудоражило. Я действительно мог чувствовать происходящее». Для Ингельса моментом откровения — phainesthai в терминологии Хайдеггера — стало чувство самого ремесла. Он извлек массу информации из материала совсем небольшого объема. Архитектор говорил: «Сначала вы должны влюбиться в того, на кого работаете. После вложите это чувство в произведения, которые вам нужно создать. При этом выполнять работу следует таким образом, чтобы отразить аспекты культуры часового дела».

В инженерном плане Ингельса особенно заинтересовала ходовая пружина часов: «Анкерное колесо вращается и сохраняет кинетическую энергию вашего тела в ходовой пружине. Металлическая деталь приходит в движение благодаря кручению анкера. Сила передается обратно часам. Регулятор отвечает за то, чтобы эта деталь не просто разворачивалась за один раз, а двигалась бы толчками. Поэтому по часам можно узнавать время. Я внезапно понял, что в часовом деле, как и в архитектуре, дизайн, то есть форма, является содержанием. Именно способ организации материала заставляет часы показывать время».

Ингельс использовал ходовую пружину как метафору целого музея. Часовщики вынуждены выбирать материалы с максимальной эффективностью и использовать их по минимуму. Архитектор решил сделать при строительстве музея под названием «Дом основателей» (Maison des Fondateurs) то же самое. Новое здание было призвано поставить посетителя в начало долгого пути по истории и культуре часового дела и провести по нему. Ингельс с командой изначально воспринимали это путешествие как нечто длительное и линейное. Но когда архитектор увидел ходовую пружину в руках каталонского часовщика, он понял, что может использовать совершенно другую форму здания — двойную спираль. Он говорил: «Спираль направляет вас в начало музея и затем выводит, почти как витое устройство, сохраняющее энергию часов».

Как только стратегия была разработана, команда поняла, что для создания дублирующихся спиралей необходима легкая стальная структура. Такой материал позволит возвести здание, будто в невесомости парящее на фоне пейзажей Вале-де-Жу. В этой модели, навеянной инженерной задумкой ходовой пружины, отсутствуют стены или несущие конструкции — есть только окна. Сделанные из технологически усовершенствованного стекла, они удерживают крышу.