Основание

— Прекрасно, просто прекрасно. Вы случайно не интересуетесь археологией, Хардин?

— Что?

Хардин вздрогнул и переключился со своих мыслей на текущие события.

— Нет, милорд, не могу этого сказать. Я психолог по образованию и политик по окончательному своему решению.

— Ах! Несомненно, интересная наука. Сам я, знаете ли, — тут он втянул в себя гигантскую дозу табака, — увлекаюсь археологией.

— Вот как?

— Его светлость, — перебил Пирени, — великий знаток в этой области.

— Возможно, возможно, — скромно ответил его светлость. — Я проделал огромное количество работы в этой области и прочел массу научных книг. Всего Джадина, Обиджази, Кромвилла… О, всех их, знаете ли.

— Я, конечно, слышал об этих авторах, — ответил Хардин, — но никогда не читал.

— А стоило бы, мой дорогой друг. Знания не пропадают. Я был изумлен и счастлив, найдя здесь на периферии копию Ламета. Поверите ли, в моей библиотеке эта копия отсутствует. Кстати, доктор Пирени, вы не забыли своего обещания сделать для меня эту копию?

— Буду только рад.

— Ламет, знаете ли, — продолжал канцлер торжественно, — Рассматривает новый и крайне интересный вопрос, который добавляет к моим предыдущим знаниям новое к «Вопросу о происхождении».

— Что это за вопрос, — переспросил Хардин.

— Вопрос происхождения. Место происхождения человеческой расы, знаете ли. Ведь конечно, вы знаете, что считают, что когда-то человеческая раса занимала лишь одну планетную систему.

— Да.

— Бесспорно, никто уже точно не знает, что это была за система, затерянная в дымке времени, знаете ли. Однако, существуют разные теории. Сириус, как говорят некоторые. Другие настаивают на Альфа Центавра, понимаете ли.

— А что говорит Ламет?

— О, он идет по совершенно новому пути. Он старается доказать, что археологические ископаемые третей планеты Арктура доказывают, что человечество существовало там еще до того, как существовали космические перелеты.

— И это означает, что именно тогда эта планета была колыбелью человечества?

— Вероятно. Надо тщательно изучить и взвесить все обстоятельства, прежде чем я скажу с уверенностью. Надо же посмотреть, насколько компетентны его утверждения.

Некоторое время Хардин молчал. Потом он спросил:

— Когда Ламет написал эту книгу?

— О, я думаю примерно восемьсот лет назад. Конечно, он в основном опирался на предыдущую работу Глина.

— Зачем же тогда доверять ему? Не проще ли полететь на Арктур и самому изучить раскопки?

Лорд Дорвин поднял брови и быстро втянул в себя табак.

— Да, но с какой стати, мой дорогой друг?

— Для, того чтобы получить информацию из первых рук.

— Но где необходимость? Это какой-то очень сложный и запутанный метод получения информации. Смотрите сами, у меня собраны работы всех старых мастеров, великих археологов прошлого. Я сравниваю их друг с другом, нахожу разногласия, анализирую противоречивые суждения, решаю, какое из них наиболее правдивое и прихожу к заключению. Это и есть научный метод. По крайней мере — так я его понимаю. Как неимоверно грубо будет отправляться на Арктур, или например, в Солнечную систему, и шататься по планетам, когда великие ученые прошлого уже изучили все куда более эффективно, чем мы можем когда-либо надеяться.

— Я понимаю, — вежливо пробормотал Хардин.

Какой там к черту научный метод! Ничего удивительного, что Галактика должна быстро развалиться.

— Пойдемте, милорд, — сказал Пирени. — Я думаю, нам лучше вернуться.

— Ах да. Наверное нам пора.

Когда они уже выходили из комнаты, Хардин сказал:

— Милорд, могу я вам задать вопрос?

Лорд Дорвин очаровательно улыбнулся и подчеркнул свой ответ изящным движением руки.

— Бесспорно, мой дорогой друг. Я очень рад быть хоть чем нибудь полезен. Если мои скромные познания могут помочь вам…

— Это не из археологии, милорд…

— Нет?

— Нет. Дело вот в чем. В прошлом году до нас на Терминусе дошли вести о взрыве энергостанции на планете у Гаммы Андромеда. Но мы не знаем абсолютно никаких подробностей. Не могли бы вы сказать мне, что там случилось?

Рот Пирени скривился.

— Меня удивляет желание задавать его светлости абсолютно никчемные вопросы.

— Ну, что вы, доктор Пирени, — перебил его канцлер. — Все хорошо. Да и к тому же об этом деле почти нечего сказать. Энергостанция взорвалась, и это была довольно большая катастрофа, знаете ли. Я помню, несколько миллионов людей погибло и почти половина планеты лежало в руинах. Наше правительство даже серьезно подумывает выпустить закон об ограничении использования атомной энергии — хотя это между нами, не для публикаций, знаете ли.

— Я понимаю, — ответил Хардин, — но по какой причине взорвалась станция?

— Видите ли, — безразлично ответил лорд Дорвин, — кто это может знать? Она начала выходить из строя еще несколько лет назад, а починка и замена деталей была произведена плохо. В наши дни так трудно найти людей, которые действительно разбираются в наших энергетических системах.

И он с сожалением взял в руку щепотку табака.

— Вы понимаете, — сказал Хардин, — что независимые королевства на периферии совсем утратили секрет атомной энергии?