Основание

Я был уверен, что на моей замечательной кухне есть нужные салфетки, но совершенно не представлял, где их искать. Поэтому, чувствуя себя не изысканным гурмэ, а обжорой-гурманом, я не только вымыл пыльную бутылку, но и вытер ее полотенцем. После этого открыл пробку, чтобы соблюсти классические традиции и дать вину «подышать». Я ничего не могу сказать про профессиональных дегустаторов, отличат ли они надышавшееся вино от только что открытого. Зато в себе я полностью уверен — вероятность того, что я правильно укажу на насыщенное кислородом вино, составляет ровно пятьдесят процентов. Спросите, почему я, тем не менее, стараюсь соблюдать этот и некоторые другие ритуалы? Ответ прост: мне это просто нравится, и не вызывает затруднений, а главное, я получаю от этого удовольствие. Почему бы не побаловать хорошего человека, согласны?

Мясо, охлажденную свиную вырезку, я решил просто отбить и пожарить. Единственной пряностью, которую я использовал, стал молотый черный перец — чем проще, тем лучше. Когда через десять минут мясо уже было готово, я бросился искать бокал для вина. На кухне мне его отыскать не удалось, и передо мной встала дилемма — пить вино из правильного бокала, который я найду неизвестно когда, или вкушать шипящее мясо, которое только что выложено со сковородки. Я предпочел второе и налил коллекционное вино в высокий стеклянный стакан, обнаруженный на кухне, и приступил к трапезе. После ужина я решил прилечь, добрался до спальни и плюхнулся на широченную кровать. С удивлением обнаружил у себя в ногах огромный телеэкран, примерно как у Петрова в кабинете; странно, что в прошлый раз я его не заметил. Я не поленился и встал, чтобы отыскать пульт, включил телевизор и пощелкал каналами. С недоумением обнаружил, что доступны только стандартные программы, которые и в Медведкове ловились на домовую антенну. Такой скудный набор явно не вписывался в прочую обстановку шикарной квартиры. Я остановил свой выбор на биржевом канале. Там ведущий небольшого роста, бритый наголо мужчина в очках, задорно наскакивал на двух, не то бизнес-аналитиков, не то на политтехнологов, сидевших по обе руки от него. Те очень вяло отбивались, но под напором очкарика уже были склонны признать, что чему-то там присущи не только отдельные недочеты, но и системные недостатки. Я доброжелательно подумал, что ведущий похож на небольшой, но весьма дееспособный мужской орган. Потом я начал размышлять, на кого в таком случае похожи аналитики, и неожиданно для себя заснул.

Когда я проснулся, то понял, что мне приснился необычный сон, который мне бы не хотелось забыть. Я знаю, что сон, который хочешь запомнить, нужно пересказать себе сразу после пробуждения, и, не открывая глаз, начал вспоминать. Последняя картина сна была такая: я плаваю внутри снежного шара. Знаете такую детскую игрушку? Стеклянный шар с жидкостью; если его потрясти, внутри начинают летать тысячи снежинок, настоящая метель. И вот я плаваю внутри такого шара, а вокруг меня вместо снежинок плавно движется огромное количество сияющих разноцветных кристаллов. Каждый из кристаллов испускает пучок тонких лучиков. Я прослеживаю направление пучков, смотрю себе под ноги и вижу, что лучи сформировали изображение синего неба с быстро несущимися белыми облаками. Я поднимаю голову наверх и вижу там картину красного неба. Мне ясно, что и эта картина также нарисована пучками лучей. Спереди и сзади, справа и слева тоже облака, несущиеся по разноцветным небесам. Всего шесть цветов. Я осознаю, что это сон, и говорю себе, что необходимо не забыть о количестве цветов. Ровно шесть разноцветных небес.

А что было до этого? Что-то очень важное. Я вспоминаю, откуда взялись кристаллы — в них превратились разноцветные снежинки. Снежинки нежно звенели, каждая своим голосом. А Ира просила не разрушать монады.

Точно! Теперь я вспомнил, там была Ирина. Я ее не видел, но узнал голос. Я уверен, что это была именно она.

Я окончательно проснулся и открыл глаза. Телевизор озабоченным голосом сообщил, что сегодня торги на РТС завершились в красной зоне, и был безжалостно пристрелен из пульта. Я лежал на спине и думал о своем сне. Не нужно быть Фрейдом, чтобы понять, почему мне снится Ирина. Я вполне осознаю, что, говоря старорежимным языком, увлечен ею. Такое уже случалось, и, надеюсь, случится еще не раз. С монадами, которых Ира просит не обижать, тоже всё понятно. Секвенции уничтожают монады, девушка от этого испытывает боль, я увлечен девушкой и не хочу, чтобы она страдала, девушка в компании монад является мне во сне. Мое чувство вины привело ее в мой сон. Всё логично. Но сон продолжает меня беспокоить.