Основание

Мига наивысшего наслаждения мы достигли одновременно. Тело девушки выгнулось подо мной, громкий крик сменился низким рычанием, тут же смолкшим, затем ее тело расслабилось. У меня в голове произошел ароматический взрыв, одновременно с этим я услышал ноты секвенции. Нот было шесть. К моему обычному ароматическому ощущению ноты добавилось звуковое и зрительное. Каждый из элементов секвенции издавал какие-то неожиданные, но очень приятные, я бы сказал, чарующие звуки. Эти звуки сливались в общий аккорд и одновременно звучали, не смешиваясь, каждый по отдельности. Каждый из тонов сопровождался своим изображением. Зазвучала первая нота, и я увидел, как Земля полностью заслонила от Луны солнечный свет. Вторая нота, и я видел себя и Ирину, стоящих у клетки с рысью. Мы ели кулебяку, очень вкусный мясной пирог, который Ира принесла с собой в сумочке. Девушка ухитрилась небольшой кусок кулебяки бросить в клетку, и «котик», как ласково назвала Ирина животное, уже перестал подозрительно обнюхивать пищу и жадно ее заглатывал. Третья нота показала мне девять бутылок с какой-то жидкостью, равномерно расставленных вокруг моего дома. Я спросил у себя, что это за жидкость, и тут же понял, что это – обычная вода, совсем недавно полученная в результате таяния девяти кусков льда. Следующая нота вызывала картину трех, держащихся за руки девушек, стоящих неподалеку от дома. Я увидел, что все трое – граспéссы. Глаза девушек были устремлены в точку неба, в которой находилась невидимая луна, спрятанная в тени Земли. Пятая картина показала мне моего друга Петрова. Старик стоял в тени деревьев возле моего подъезда, в руках у него была небольшая бутылочка с напитком, который он только что выпил. Напиток назывался «кровь дракона» и представлял собой сложную травяную микстуру красного цвета, рецепт изготовления которого для меня был абсолютно понятен. А на последней картине обнявшиеся обнаженные мужчина и женщина замерли в сладостном напряжении. Сначала я почувствовал, что это – граспер и граспéсса, и лишь потом признал любовников. Девушка оказалась Ириной, а мужчиной был я. Потом я услышал песню тысяч и тысяч голосов. Я сразу понял, что это такое – Ира когда-то удивительно точно описала картину затухания монад. Я знал, что монады-кристаллы неуничтожимы и бессмертны, поэтому звуки у меня вызвали не боль, а только тихую грусть. А потом мне стало ясно, что девушка на последней картине не дышит, и я понял, что она уже никогда дышать не будет.

Прошло немного времени, и все три моих чувства, которыми я ощущал секвенцию, пришли в норму. Я видел, слышал и обонял лишь то, что происходило наяву в комнате. Я приподнялся на локте и посмотрел на лицо девушки. Сначала я ее не узнал. Вместо моей красавицы возлюбленной на кровати лежала не слишком молодая женщина с заурядными чертами лица. Ее глаза были закрыты, а некрасивое глуповатое лицо выражало счастливое умиротворение. В том, что она не дышит, у меня не было сомнений. Стараясь не прикасаться к телу, я встал с постели и вышел из комнаты. На пороге я обернулся. Я снова подумал, что это не моя Ира. На сбитой простыне лежал просто кусок неодушевленной материи, а то, что делало это тело Ирой, исчезло.