Основание и Империя

— Риоз выигрывал одно сражение за другим, и император стал подозрительным. События прошлых времен заставляли его быть таким. Как? Риоз остался неподкупным?! Очень странно! Значит, у него какие-то свои планы. Как? И его самый доверенный придворный благоволит к Риозу? Очень подозрительно! Значит, и у него свои соображения. И подозрительными были отнюдь не индивидуальные поступки. Неважно, кто и что совершал. Поэтому и наши попытки оказались ненужными и тщетными. Подозрителен был сам факт УСПЕХА Риоза. И он был отозван, обвинен, проклят и предан смертной казни. Основание вновь побеждает. Не было и не будет такой комбинации, при которой Основание проиграло бы. Его победа была неизбежной: что бы ни делали мы и что бы ни делал Риоз.

Магнат Основания задумчиво кивнул головой.

— Да! А если бы император и генерал Империи был одним и тем же лицом? А? Такого случая вы не рассматривали? Интересно послушать.

Бар пожал плечами.

— Я вообще ничего не могу доказать. Я не владею математическим аппаратом. Но я взываю к вашему рассудку. Любой аристократ, просто сильный человек, любой пират мечтает о троне. Что случится даже с сильным императором, который решится вести войну на самом конце Галактики? Долго ли ему придется оставаться вдалеке от столицы? До тех пор, пока кто-нибудь не поднимет восстание и не заставит его вернуться домой. Социальная структура Империи быстро к этому приводит. Когда-то я сказал Риозу, что даже вся мощь Империи не сможет отклонить в сторону мертвую руку Хари Сэлдона.

— Прекрасно! Прекрасно!

Форелл даже запыхтел от удовольствия.

— Значит, вы предрекаете, что Империя больше никогда не сможет угрожать нам?

— Мне так кажется, — согласился Бар. — Честно говоря, Калеон II может и не дожить до конца этого года, тогда начнется драка за трон, которая будет, скорее всего, последней гражданской войной в Империи.

— Значит, — резюмировал Форелл, — у нас не остается больше внешних врагов.

Бар задумался.

— Существует и Второе Основание.

— На другом конце Галактики. Должно пройти еще много веков…

При этих словах Форелла Деверс внезапно повернулся и очень неприязненно посмотрел на магната Основания.

— Не забывайте, что всегда находятся внутренние враги.

— Вот как? — холодно спросил Форелл. — Какие же?

— Какие? Те, которые любят наживать деньги и держать их подальше от рук, что эти деньги заработали. Вы меня поняли?

Очень долго смотрел Форелл в глаза Деверсу, и неприязнь стала взаимной.

Часть вторая. Мул

1. Муж и жена

Галактическая история знала о «Муле» меньше, чем о любом другом более или менее важном человеке во всей Галактике. Его настоящее имя неизвестно, о его детстве ходили всякие необоснованные слухи. Даже в зените его славы судьбу Мула можно было проследить только глазами его противников и, в основном, молодой жены…

Галактическая Энциклопедия.

Первое впечатление Бейты от Убежища было не самым лучшим. Эту планету показал ей муж, когда до нее было еще очень далеко. Казалось, будто затерялась она за последним звездным скоплением на самом краю Галактики. Тусклой и невзрачной выглядела она даже на фоне блеклого звездного неба. Вот в такое непривлекательное далекое место несла их судьба.

Торан прекрасно все понимал и боялся сравнивать Убежище с теми мирами, на которых они были сразу после свадьбы. Но и ничего не сказать он тоже не мог.

— Я знаю, Бей, такая перемена места не очень-то приятна. Привезти тебя сюда сразу после Основания… Наверное, я совершил опрометчивый поступок.

— Да, это ужасная перемена, Торан. Мне просто не следовало выходить за тебя замуж.

И когда его лицо мгновенно помрачнело, прежде чем он успел взять себя в руки, она заговорила своим особенным, мурлыкающим голоском:

— Ну, что же ты, глупышка!? Теперь тебе только и остается, скривив рот, посмотреть умирающим взглядом и заплакать на моем плече, а мне придется гладить твои волосы, в которых полно статического электричества. Ты ведь меня испытывал, верно? Ты ожидал, что я скажу что-то вроде: «я буду счастлива с тобой повсюду, Торан», или «межзвездные глубины будут нашим домом, лишь бы в них находились ты и я!» Ну-ка, признавайся!

Она наставила на него палец, как бластер, но быстро отдернула, а то бы он вцепился в него зубами.

— Если я сдамся, — ответил Торан, — и признаю, что ты была права, то приготовишь обед?

Бейта сосредоточенно кивнула, и он улыбнулся, глядя на нее и любуясь ею.

Бейта не была красавицей. Торан это охотно признавал. Но ею можно было бесконечно любоваться. Ее темными блестящими волосами, прямым, несколько великоватым ртом, шелковистыми черными бровями, красиво изгибавшимися и выгодно оттенявшими белый чистый лоб, теплыми вишнями глаз, которые умели одарить нежной и доброй улыбкой.