Основание Иерусалимского королевства. Главные этапы Первого крестового похода

Запад был далек от таких просвещенных взглядов. Сам святой Августин признавал, что войны можно вести по велению Господа Бога, а военизированное общество, возникшее на Западе в результате варварских нашествий, неизбежно стремилось найти оправдание своему привычному занятию. Развивающийся рыцарский кодекс, поддержанный народными сказаниями, превозносил героя-воина, а миролюбец приобретал несмываемое черное пятно на своей репутации. Церковь не могла побороть подобных умонастроений. Она скорее стремилась направить воинственную энергию в те русла, которые в итоге будут выгодны ей самой. Священная война, то есть, иначе говоря, война в интересах церкви, стала допустимой и даже желательной. Папа Лев IV в середине IX века заявил, что всякого, кто погибнет в битве, защищая церковь, ждет райское блаженство. Папа Иоанн VIII несколько лет спустя приравнял павших на священной войне к мученикам; если они сложили голову в бою с оружием в руках, им отпускались все грехи. Но при этом воинам полагалось быть чистыми сердцем. Николай I утверждал, что осужденные церковью за грехи не должны брать в руки оружия, разве что для битвы с иноверцами.

Однако, хотя высочайшие церковные авторитеты и не осуждали войны, на Западе все же встречались мыслители, которых она возмущала. Германец Бруно Кверфуртский, принявший мученическую смерть от рук язычников-пруссов в 1009 году, приходил в негодование из-за войн, которые вели современные ему императоры с единоверцами-христианами: Оттон II с французским королем, Генрих II с поляками. Движение за мир уже началось во Франции. Собор, прошедший в Шарру в 989 году, куда съехались аквитанские епископы защищать неприкосновенность духовенства, выступил с предложением, чтобы церковь гарантировала беднякам мирную жизнь. На соборе в Ле-Пюи на следующий год предложение повторили уже тверже. Ги Анжуйский, епископ Пюиский, заявил, что без мира никто не может лицезреть лика Господа, и поэтому побуждал всех людей стать сынами мира. Несколько лет спустя Гийом Великий, герцог Аквитанский, продолжил эту мысль. На соборе в Пуатье, который он созвал в 1000 году, было постановлено, что отныне споры надлежит решать не силой оружия, а правосудием, и любой, кто откажется подчиниться этому правилу, подлежит отлучению от церкви. Герцог и его знать торжественно поклялись соблюдать запрет; и король Франции Роберт Благочестивый последовал их примеру, введя аналогичное правило на своих землях. Движение за мир по-прежнему интересовало церковь главным образом с точки зрения сохранения ее имущества от лишений и бедствий войны; и с этой целью прошел еще целый ряд соборов. В Вердене-сюр-ле-Ду в 1016 году была составлена формула клятвы, которую приносила знать, обязуясь никогда насильно не забирать в свои войска ни священников, ни крестьян, не топтать их посевы и не отнимать у них домашнего скота. Клятву стали добровольно приносить во всей Франции под возгласы собравшихся священников и прихожан: «Мир! Мир! Мир!»

Этот успех подвиг некоторых восторженных епископов пойти еще дальше. В 1038 году Аймон, архиепископ Буржский, повелел, чтобы всякий христианин старше пятнадцати лет объявил себя врагом нарушителей мира и был готов при необходимости выступить против них с оружием в руках. Создавались мирные лиги и сначала действовали эффективно, но вторая половина архиепископского повеления оказалась более заманчивой, чем первая. Толпы вооруженных крестьян под предводительством священников стали громить замки неуступчивых аристократов, и это нищенское ополчение вскоре начало действовать так огульно и приводить к таким разрушениям, что властям пришлось разбираться с ним силой. После того как великая Лига мира сожгла деревню Бенси, граф Деоля Одон разгромил ее на берегах Шера. По нашим сведениям, в битве погибло не менее семисот священников.