Основание. Пятый пояс

— Стража семьи готова приступить к своим обязанностям, глава. Прошу указать, в каких границах мы должны выставить стражу и куда нам заходить нельзя.

Я моргнул, помогая себе в столь резкой смене темы, и уже с некоторым опытом перекинул проблему на подчинённых:

— За этим, старейшина Рагедон, обратись к Рутгошу. Он и его искатели расчистили часть города и составили карту его безопасной части, — моргнув ещё раз, поправился. — Думаю, что составили.

— Понял, глава, — снова кивнул Рагедон, заставляя меня уже переживать за его шею. И на этом от меня не отстал, задав новый вопрос. — Для стражи семьи нужны казармы, глава. Где я могу расположить людей?

— С этим снова к Рутгошу. Говорю же, он знает, какие поместья очищены от ловушек и в каком они состоянии.

Но это оказались только первые вопросы от Рагедона, старейшины стражи. Даже не представлял, что их, вообще, может столько набраться. А стоило ему уйти, как стали подходить другие, уже со своими.

Алкай, казначей семьи с вопросами про добычу в городе, требованием дать и ему список вещей, которые унёс Седой, чтобы посчитать, сколько он духовных камней должен принести обратно. Мои робкие попытки напомнить ему, что Седой может просто обменять их напрямую на эликсиры и основы формаций, он отмёл с ходу, заявив, что всё и всегда можно пересчитать в духовные камни, был бы список добычи и желание. Ну да, глупая попытка, это ведь Алкай, тот самый, что в своё время, ничуть не смущаясь и не боясь, дёргал меня за плечо, требуя снять печать с предателя Годия.

Следом появился Ледий, бывший комтур, который считал себя ответственным за торговлю семьи и принялся требовать того же самого, что и Алкай, да ещё и возмущаться тем, что торговать отправился не он, а Аранви.

Бахар, который всё это время находился рядом, даже не пытался помочь мне с ними справиться, напротив, своими замечаниями только усложнял мне жизнь. Ну или учил быть главой семьи, если глядеть с его стороны.

Феор, Годий, Келлер… Кто только не подходил ко мне по самым разным вопросам. А потом… А потом они начали возвращаться по второму кругу. Хуже того, стали подходить и те, кого я совершенно не ожидал сегодня увидеть с вопросами.

— Глава, — гневно раздувая ноздри, подошёл ко мне Зеленорукий, — как это понимать?

Я моргнул раз, другой, прямо спросил:

— Что это?

Он прошипел, словно выпуская сквозь зубы злость:

— Ты отдал единственное более-менее чистое и целое поместье под стражу!

Я поднял брови, изумлённый ответом, но спокойно сказал:

— Во-первых, я ничего не отдавал, потому что у меня ничего не было. Я лишь сказал старейшине Рагедону, что у Рутгоша можно получить список этих поместий и выбрать себе из него здание новой стражи.

— И он выбрал! — воскликнул Зеленорукий. — Лучшее! А мне теперь что делать? А?

Бахар заметил:

— Потише, Цалиш, ты всё же разговариваешь с главой семьи. Причём, мало того что едва ли не единственный из нас обращаешься к нему на ты, так ещё и единственный, кто кричит на главу.

Зеленорукий поджал губы, медленно выдохнул и склонил голову:

— Виноват! Прощу прощения, глава, — и снова упрямо вскинулся. — Но это не отменяет моего вопроса, что теперь делать мне?

Я сейчас, как никогда, понимал советника Бахара, который вечно выглядел так, словно смертельно устал. Я сейчас себя как раз так и ощущал. Устало спросил:

— А тебе зачем это здание?

— Как зачем? Как зачем?! — задохнулся от возмущения Зеленорукий. — Я ведь старейшина обучения! У меня толпа учеников, которых нужно разместить. Между прочим, страже вообще не нужно это поместье. Половина из них там даже ночевать не будет, а остальные в нём потеряются, настолько их там мало окажется. А вот мои подопечные каждый день должны быть вместе. Учиться, тренироваться и прочее. Как так, глава? Я ведь рядом с тобой отбивал этот город от Призраков, а меня обошли те, кто пришёл только сегодня!

Бахар неожиданно шагнул вперёд, с его лица исчезло обычное сонное выражение, сейчас его глаза горели злым огнём, а сам он был похож на хищного Зверя.

— Что я слышу? — прошипел Бахар. — Ты смеешь взвешивать кто в семье имеет больше заслуг? Ты смеешь говорить, что ты бился, в то время как другие сидели на заднице ровно?

— Я…

Зеленорукий отступил на шаг, но Бахар шагнул следом, перебил, не дав ничего сказать.

— Что ты? Может, мне нужно напомнить, что ты, строго говоря, слуга главы, службу которого он купил лечением? Мне напомнить, что ты пришлый, что ты буквально умолял взять тебя старейшиной?

Зеленорукий вдруг тоже вспыхнул злостью:

— Не было такого!

Бахар ничуть не смутился:

— А раз не было, то и на других не смей возводить напраслину. Выискался здесь самый обиженный.

Зеленорукий скрипнул зубами:

— А дети?