Основание. Пятый пояс

Тут до сих пор нет никакой уверенности, что показной разлад между остатками Ордена, уход их большей части и мои крики в городе Морлан, что бывшие орденцы слишком жадные и требуют слишком много мест старейшин, хоть кого-то обманут. Как и сегодняшнее напоминание об их «жадности» и заплаченной цене.

Зато есть уверенность, что фракция, в которой так много выходцев из распущенного Ордена Небесного Меча, всегда будет привлекать к себе излишнее внимание. Стражей, вилорцев, кланов Эрзум и Кунг, вообще всех, кто так или иначе ненавидел Орден или дружил с ним.

Но называть город Сломанного Клинка Кузней? Это же верх наглости. Но нет, Рутгош упёрся, спорил и со мной, и с Седым, драл глотку, нам вдвоём едва-едва удалось заставить его прислушаться к разуму.

Он, скрипя зубами, услышал нас и согласился, что это будет чересчур. Кузня — чересчур, Наковальня — чересчур, Гора Надежды — чересчур, Горн тоже слишком вызывающе.

Правда, буквально спустя две чаши вина, он отыгрался на мне, когда я предложил назвать город Безымянным. Ну да, повторение имени Призрака, но это же не значит, что нужно так орать. Не в честь Призрака же я город называю. Просто если мы намереваемся скрываться в ближайшие месяцы, то это ведь самое подходящее название, верно? Лучше было бы только назвать его Скрытым.

Как Рутгош орал, как он орал…

Видимо, что-то в моём взгляде сейчас мелькнуло при этом воспоминании, потому что Рутгош, как раз спускавшийся по ступеням на площадь, поднял бровь и толкнул ко мне мысль:

— Глава?

Я едва заметно качнул подбородком из стороны в сторону и развернулся.

Пора объявить о новом названии города всей семье.

Конечно, есть возможность, что соглядатаи не столь бедны, как Сломанный Клинок, и их нефриты Голоса гораздо лучше наших, могут донести сообщение даже в соседний Пояс, не заметив Каменного Лабиринта и проникнув даже через Великий Барьер Пояса. Но на этот случай вот-вот в городе будет использован запрет подобных нефритов, точно такой же, какой в своё время использовали Ян в своём городе.

Я толкнул мысль:

— Приступайте.

И услышал ответ:

— Слушаюсь, глава.

Вслух же я сказал:

— Сейчас старейшина Аранви дойдёт до Имперской Пагоды, и наша фракция будет официально создана и утверждена чиновником Императора. Поэтому я говорю вам: собратья, добро пожаловать в город Исток, город, который станет истоком силы нашей семьи.

Но все красивости рано или поздно заканчиваются, а затем начинается то, что, как оказалось, составляет суть главы фракции. Особенно, если эта самая фракция не имеет пока ничего, кроме руин вокруг и припрятанного в отдалении бесценного сокровища.

Первым ко мне подскочил Рагедон.

— Глава. За прошедшее время я осмелился зачислить в ряды стражи семьи тридцать одного идущего. Отобрал тех, кто хорошо проявил себя в учебных поединках. Теперь у нас есть десятники, старшие стражники и младшие стражи. Глава, — склонил голову Рагедон, — жду вашего решения.

Я изумился:

— Какого?

— Верно ли я поступил?

Вокруг находилось слишком много лишних ушей и глаз, поэтому дальше я перешёл на мыслеречь, тщательно её отмеряя.

— Рагедон, что за представление? Тебя что, успел сбить с пути Рутгош?

— Глава, — набычился Рагедон. — Я лишь ожидаю вашего…

Я перебил его:

— Мне откуда знать, верно ты поступил или нет? Ты старейшина стражи, ты должен решать подобные вопросы. Сам.

— Глава…

И снова ему не дали договорить, правда, на этот раз не я, а Бахар, мой советник, который как-то незаметно оказался рядом, остановился левей Рагедона и спросил:

— По твоему виду кажется, что глава тебя осадил? Угадал?

Я потребовал у него ответа:

— Что происходит, Бахар?

— О, — равнодушно отмахнулся тот, всем видом показывая, как он устал. — Ничего, что заслуживало бы малейшего внимания, глава. Просто кто-то слишком переживал о том, что вы задерживаетесь.

Рагедон выпрямился и процедил сквозь зубы:

— Покажи, кто не переживал. Может, ты?

— И я переживал, — не стал спорить Бахар, — Но мне хватило увидеть главу в здравии.

— Покалеченного.

— Глава сам немного лекарь. Сомневаюсь, что он не справится с этой небольшой проблемой.

— А если не справится? А если она большая?

Я глянул на одного, на другого и напомнил им обоим:

— Ничего, что я стою здесь?

Они и впрямь смутились, одновременно согнулись в поклоне:

— Глава, простите.

Но стоило им выпрямиться, как Рагедон упрямо спросил:

— Глава, насколько серьёзна ваша рана? Негодный младший Фель болтал о чём угодно, но даже словом не обмолвился, что вы ранены.

Я улыбнулся:

— Что же, теперь я знаю, что Фель знает, о чём можно болтать, а о чём нет.

Эти двое в этот раз даже не подумали смущаться, а советник Бахар и вовсе, словно не спорил только что с Рагедоном, ставя именно это ему в вину, вдруг сказал: