Основание. Пятый пояс

Да, на них давили. Да, они бы предали Орден. Но я долго объяснял про грани предательства бывшим орденцам, и здесь лично мне было ясно, что своими смертями пятнадцать старших предали Орден гораздо сильней.

Впрочем, эта фанатичная верность Ордену, которую пронесли бывшие младшие через все десятилетия гонений, тоже появилась не на пустом месте. Она была и раньше, но закалилась на той площади, где пятнадцать мастеров Ордена убили себя, чтобы их секреты не покинули Орден.

Рутгош сделал над собой усилие, возвращая на лицо пусть и безжизненную, но улыбку:

— Хорошо, наши знания тоже неполные и далеки от знаний ушедших старших, но здешние формации смогут дать нам новые знания и новую силу.

Зеленорукий покивал:

— Да, да, да, но, скорее, кропотливое изучение этих твоих новых формаций может дать всего лишь шанс что-то в них понять. Лет через десять. В лучшем случае, если за них возьмётся великий талант, а лучше — гений.

Рутгош набычился:

— Брат Цалиш, ты пытаешься уязвить меня?

Я поспешил вмешаться, пока этот разговор не перерос в спор или что-то ещё более худшее.

— Довольно, поговорите об этом вечером, на отдыхе. Нас уже заждались, пора двигаться, если не хотим застрять здесь на год.

Зеленорукий отвернулся от Рутгоша и кивнул:

— Верно, младший глава. Если отложить в сторону выгоду, которую мы можем получить со здешними формациями, пока что я вижу только кучу проблем, которые они нам принесут. Если плотность здешних ходов настолько велика, то сколько нам потребуется на преодоление Лабиринта?

Рутгош с прохладой ответил:

— Там, где мы сталкиваемся с новым и неизведанным, там всегда дают сбой привычные методы. Я и мои парни сделаем всё, чтобы отыскать правила прохода. Глава, я вас покину.

Стоило ему отдалиться, я упрекнул Зеленорукого:

— Обязательно было спорить и тыкать в талант?

Но он лишь отмахнулся:

— Младший глава, я спорю с ним уже не первую неделю, с момента, как мы познакомились как новые старейшины семьи, и надеюсь, что не перестану спорить ещё лет сто. Если ты переживаешь о нашей ссоре, забудь. Уже вечером мы будем…

— Пить вино?

— Хотелось бы, — ничуть не смутился Зеленорукий, — но мы в походе, так что никаких вольностей. Пить мы будем твой чай, младший глава. Набираться с помощью него сил и отдыхать. Не откажешь?

Я с улыбкой покачал головой. Так вот какая она — замаскированная лесть. Всё понимаю, но ничего поделать с собой не могу, всё равно приятно это слышать. Да, чай у меня удаётся.

Зеленорукий поднял голову к небу, прищурился на солнце, а затем запустил к небу какую-то простую технику:

— Как хорошо-то тут. Не то что в этих каменных кишках, где приходится простой железкой ковырять всякую ползучую дрянь.

Я лишь хмыкнул себе под нос. Да, Зеленорукий не очень уютно чувствует себя в зонах запретов.

Пусть в этом солнечном месте к нам вернулись все возможности, кроме полёта, скорость нашего вновь объединившегося отряда не то что не увеличилась, а даже уменьшилась. В месте, где Древним тоже доступны техники, забывать об осторожности чревато гибелью, можно влететь в формацию, которая перемелет даже Седого, сильнейшего из нас.

Мне, вроде как, главе целой семьи очень хотелось скинуть с себя все эти обязанности, самому рвануть вперёд, как в прошлом, надеясь только на своё ощущение опасности боевой медитации, и проложить короткий и быстрый путь через этот отнорок.

Но я не мог себе этого позволить, я теперь был не один. Поэтому смиренно шагал в середине отряда, с тоской наблюдая за теми тремя парнями, чья была очередь прокладывать нам путь и проверять дорогу.

Мне оставалось только размышлять, потому как на ходу в тот же жетон не нырнёшь и не проведёшь там полноценную тренировку. На ходу доступно не так уж и много способов тренировки и лучший и полезнейшей из них я уже использую — Указы. Куда уж больше?

А вот Седой так не считал и насел на меня с уроком. И ладно бы каким интересным, так нет, с тягомотиной о тонкостях поведения при встрече гостей. Причём, судя по некоторой скованности в его рассказах, Седой сам не очень в этом понимал и, скорее всего, зачитывал мне какие-то наставления из запасов Ордена.

— Входит глава фракции трёх звёзд, его супруга и гонец из имперской пагоды. Кого ты должен приветствовать первым?

— Седой, — я, уже одурев от этих вопросов с подвохом, возмутился, — собирателю камней и дерьма простительно делать ошибки, никто…

— Забудь об этой присказке, — осадил меня Седой. — Она хороша со мной или с другими братьями из Ордена, но тот же Зеленорукий и прочие уверены, что ты выходец с одной из десяти сильнейших фракций Империи. Скажи, что не нарочно добивался подобного.

Я упрямо буркнул:

— Не нарочно.

— Значит, радуйся своей удаче и учись, чтобы соответствовать этому образу, молодой глава. Наша семья не может позволить себе обид на пустом месте. У нас и без того хватает сильных врагов.