Основание. Пятый пояс

— Из Предводителей около трети новички в этом. Не все искатели пошли за мной, на самом деле даже меньше трети от общего числа. Я не жалуюсь, а лишь предупреждаю, что по уровню закалки души они очень отличаются.

Я едва заметно опустил подбородок, показывая, что понял его. Предупредил:

— Начинаю.

А затем просто и без затей вывесил над всеми Указ с символом Сон и символом времени в один вдох.

Вниз упали его мелкие копии, а мне на плечи тут же рухнула нестерпимая тяжесть. Не так-то просто попытаться наложить на Властелинов Указ — этот кусок мне не по зубам. Но сейчас ведь должны тренироваться не только искатели, но и я, верно? Должен же я искать ответы хотя бы на часть своих вопросов о своей душе и своём таланте.

Властелины даже не заметили, что я пытался наложить на них Указ. Так же, как и превышающие меня силой и равные мне Предводители. Но вот на шестерых Предводителей Указы легли. Четверо окаменели лицом, двое на миг потеряли равновесие, а через вдох мои Указы, исчерпав вложенное время, исчезли.

То, как качнулись эти двое, клюнув головой, заметил не только я. Седой прогудел:

— Нужно собраться, нужно сопротивляться.

Я прикусил губу. Моя ошибка. Сон подействовал слишком быстро, попробуй тут сопротивляться, если, вроде как, просто моргнул. Пожалуй, нужно вспомнить времена Академии. Какая площадка была моей самой любимой? Столб Боли? Боль — это именно то, чему можно сопротивляться.

Недовольный собой, буркнул:

— Ещё раз.

На этот раз действовал медленней. Не пытался повесить одну огромную печать, как и положено истинному мастеру Указов, а быстро вносил изменения в печати, которые уже были над идущими. Те самые печати, которые отвечали за контракт с семьёй Сломанного Клинка и наказывали болью за оговорки с моим именованием и прочим. Я добавлял в них символ боли и опять условие времени. Просто на всякий случай.

Сначала слабейшим двум. Они тут же с шумом втянули в себя воздух и побелели.

Седой рявкнул:

— Сопротивляйтесь, боритесь!

Проследив, что у них всё выходит, следующими дополнил печати тем шести, кому мог бы вывесить новые Указы. Они лишь стиснули зубы, не показав больше ничем, что им больно.

Убедившись, что и с ними всеми всё в порядке, перешёл к следующим, более сильным. От одного к другому, от одного к другому, до тех пор, пока меня не прервал Дим, один из тех самых четверых, которых я лечил. Он, шевельнувшись сказав:

— Глава. Я ощущаю боль, но воздействие слишком мало, вы можете смело усилить вашу тренировку.

Я лишь про себя вздохнул. Эк он меня. Боль уже вписана, что значит усилить? Я знаю только один символ боли. Но и оставлять всё как есть нельзя, я знаю этот взгляд: оценивающий, со скрытым вызовом. Не зря Дим был среди тех троих, чьё лечение закроет самое большое число вопросов. Я не сомневасюь в верности Дима, но его верность будет принадлежать мне только если я докажу лично ему, что достоин её.

Вижу два пути. Первый путь — это вписать не символ Древних, а простую вязь. Например, «сильная боль», «очень сильная боль» или «боль от сломанной ноги», «боль от трёх сломанных ног», проверяя и подбирая таким образом силу этой самой боли. А можно пойти другим путём.

С этой мыслью я добавил цвет Указу и Дим в тот же миг не то, что побледнел, а посерел. Я впился в него взглядом, готовый каждый миг стереть символ боли, предупредил:

— Если нестерпимо, подними руку, я тут же уменьшу своё давление.

Тот шевельнул непослушными губами:

— Тер-пи-мо, гла-ва.

Через вдох сразу двое потребовали:

— Глава, добавьте нам так же, как брату Диму.

Всем идущим этапа Предводителя хватило боли в два цвета. Указ на тело и разум.

А вот с Властелинами этого, ожидаемо, оказалось мало. Ладно, с ними я…

Я даже не додумал мысль до конца, потому как Седой повернул ко мне голову и очень медленно кивнул.

Это могло значить только одно — приманка в ловушке оказалась слишком лакомой, и наш соглядатай не выдержал.

Тем временем уже Рутгош повернул голову, оглядывая своих подчинённых и медленно указал левой рукой куда-то себе за спину и вправо, правую же опустил к поясу. Через миг искатели как один повторили этот последний жест, явно готовясь достать оружие. Опомнившись, я стёр символ боли в их Указах. Сейчас у нас будет дело поважней, чем тренировка.

Ещё через вдох Седой сорвался с места, взметнув из-под сапог настоящий фонтан песка, и тут же Рутгош рявкнул:

— Враг — взять!

Мне нужно было всего половина вдоха, чтобы развернуться, но половина искателей к этому времени уже была вне стен алого поместья. Оставалось лишь следовать по их следам вместе с оставшейся половиной искателей и старейшиной Рутгошем.

Когда мы, наконец, догнали их, там нашёлся почти десяток ошарашенных идущих из внешней части семьи, Седой, вторая половина искателей и лохматый, грязный мужик, которого они окружили с мечами.