Основание. Пятый пояс

Вот когда я это осознал, то даже заскрипел зубами от отчаянья, и очень вовремя в этот миг ко мне сунулся один из змеев, попытался нырнуть в меня. Я в бешенстве отогнал его от себя коротким взмахом руки и злым мысленным рыком, а через миг впился в него взглядом.

Даром мне не сдалась собранная им стихия. Но не сдалась в моём теле, а вот здесь, вне, вокруг меня очень даже нужна. Я сейчас, когда он шарахнулся от меня, отчётливо видел, что марево ловушки, раскрашенное разноцветными искрами и нитями, прущие на нас стихии этапа Повелителя не проходят сквозь тело моего змея, царапают его шкуру, огибают его, поглощаются им, но не проходят, а значит, он может стать нашей защитой.

В который раз пожалел, что мы шли так вольно, отдалившись друг от друга, ещё и выдвинув по старой привычке разведчиков чуть вперёд. Насколько бы всё стало сейчас проще, если бы все мои люди лежали сейчас на пятачке в десять шагов шириной.

Но я всё равно начал действовать. С этого мига одна часть змеев продолжила нырять в тела людей, а вторая начала выстраивать из своих тел защиту для нас. Ну а сам я принялся стаскивать сами тела поплотней.

Не могу сказать, сколько вдохов или мерных палочек заняло у меня это. Мне пришлось считать время совсем другими мерками. Смертями. К моменту, когда я справился, погибло ещё трое.

Но теперь не осталось ни одного искателя, чьё тело хотя бы раз не почистили мои змеи, а двое самых больших, самых длинных, самых толстых из них, с огромной скоростью кружили вокруг нашего пятачка, изображая своими телами что-то вроде двух круговоротов в полтора человеческих роста, закрученных в разные стороны и вложенных друг в друга. Большая часть марева ловушки Древних врезалась в их толстые тела, только добавляя им силы и мощи, меньшая же проскакивала между колец тел и таяла в густом синем тумане, которым я заставил парить этих двух змеев. Та часть марева, что наползала на нас сверху, бесследно пропадала в распахнутых пастях змеев.

Эти два змея не только сильнее всех отъелись, но и обзавелись самыми длинными гривами, в которых было уже не два или три цвета, как у меньших, а пять. Все пять цветов главных стихий. Теперь нити стихий, плывущие в мареве, буквально сами приклеивались к этим гривам, делая их только гуще и длинней.

А ещё этих двух змеев я с трудом удерживал на месте. Когда первый из них попытался нырнуть в моё тело три смерти назад, хватило мысленного окрика, чтобы он бросился прочь, сейчас приходилось буквально рычать каждые пять-семь вдохов только чтобы заставить их оставаться на месте.

Змеев распирало от набранной силы, и они рвались этой силой со мной поделиться, тупые дарсы.

Но я, выпуская из своего тела змея толщиной в руку, едва не терял сознание от боли, что будет со мной, если в меня вернётся змей в меня толщиной и в несколько раз длинней, я даже не представлял. Точно ничего хорошего. Это если меня не порвёт собранным им количеством стихии. Сколько там запаса? Сорок, сто моих средоточий? Не слышал, что можно отравиться своей же стихией, но с такими змеями, боюсь, скоро проверю, возможно ли это.

Злясь, в очередной раз рыкнул:

— Кружитесь!

Сам же опустился на колени рядом с Седым. Если он не приходит в себя, мне нужно ему помочь, иначе мы все тут и умрём. Сколько я ещё смогу контролировать защиту из своих змеев? С каждым вдохом они прибавляют в размере, пожирая напирающую на них мощь ловушки, и становятся все непослушней и непокорней.

Хлопнул Седого по щеке:

— Аранви!

Бесполезно: голова безвольно мотнулась, ни мускула не дёрнулось на его лице, обнадёживая, что мой голос пробился к его разуму.

Опустил левую ладонь на пальцы Седого, снова прикрикнул на замедлившихся змеев:

— Кружитесь!

Сам же стиснул зубы и толкнул силу, используя духовную силу для взора лекаря.

Меня всего перекорёжило, рвануло болью, кажется, во всех узлах и меридианах, но у меня всё вышло — я оказался духовным зрением в теле Седого.

Ну вот, а говорили — нельзя, нельзя.

Это была единственная посторонняя, усталая и горькая мысль, которую я себе позволил. Дальше я занимался только делом.

Быстрый осмотр тела, меридианов, узлов, средоточий. Тут и там туман ран. Средоточие стихии пустое до самого дна. Средоточие духовной силы заполнено едва на треть. Третье средоточие же заполнено больше чем наполовину. Седой много ещё чего сможет, если только придёт в себя.

Голову я осматривал тщательнее всего. Будь на моём месте нормальный лекарь, который умеет не только приращивать оторванные руки, латать дыры в бою и жрать чужую стихию, то он бы наверняка сразу понял, что именно здесь нужно подлечить, чтобы Седой пришёл в себя. Но я не он, я не такой лекарь. Да, силы мне не занимать, но здесь и сейчас важна не сила техник, а то, сколько этих техник я выдержу, прежде чем мне порвёт меридианы.