Пока партия улучшала свои результаты на этих выборах, кампании также демонстрировали неизбежность прихода к власти Вождя. Эта неизбежность, разумеется, была центральной в партийной идеологии, поскольку немецкий народ неизбежно должен был осознать, что его историческая судьба может быть реализована только через единение с Вождем. И хотя на первых порах немецкий народ мог и не признать Гитлера в качестве вождя, который объединит, провозгласит и осуществит волю народа, партийная идеология предвидела это признание как историческую необходимость. Подтверждающие результаты выборов, когда все большая часть электората голосовала за нацистскую партию, были, таким образом, подтверждением этих ожиданий.
В момент создания Третьего рейха в немецком государстве жили не Гитлер и не нацистская партия, а немецкая раса, народ и нация. Гитлер был лишь воплощением воли народа, а партийная организация - средством реализации его исторической судьбы. Как только немецкое государство было основано на этих принципах и убеждениях, необходимость в демократии отпала. Вот так, в общих чертах, народная воля воплотилась в немецком государстве при создании Третьего рейха. В остальной части данного раздела мы рассмотрим эти темы более подробно, начиная с создания Веймарской республики и типа созданной ею политической системы. Затем мы переходим к описанию Веймарской партийной системы, сопоставляя различные интерпретации, которые партийная система накладывала на волю народа, а также способы ее выражения. В этом разделе также описываются принципы немецкой консервативной мысли и то, как нацистская идеология одновременно выросла из этой традиции и вытеснила ее. Наконец, мы переходим к рассмотрению основания Третьего рейха и как момента, в котором воля народа была слита воедино в немецком государстве, и как события, порожденного оппортунистической эксплуатацией политических возможностей.
Веймарская республика была основана примерно так же, как и большинство современных республик. Революционный комитет, назвавшийся Советом народных делегатов, возник после того, как Германия признала свое поражение в Первой мировой войне. Революционный комитет, в котором доминировала социал-демократическая партия, организовал выборы в Учредительное собрание (оно же Национальное собрание), которое было избрано 19 января 1919 г. Фридрих Эберт, глава временного правительства, приветствовал делегатов в Веймаре в манере, которая легко соответствовала самым ортодоксальным требованиям, предъявляемым к демократическим основам.
Национальное правительство через меня передает приветствие Учредительному собранию немецкой нации... Временное правительство обязано своим мандатом революции. Оно передаст этот мандат обратно в руки Национального собрания. В ходе революции немецкий народ восстал против устаревшего и разрушающегося правления силы... Как только будет обеспечено его право на самоопределение, немецкий народ вернется на путь законности. Только путем парламентского обсуждения и принятия решений могут быть произведены неизбежные изменения в экономической и социальной сферах, без которых Рейх и его экономическая жизнь должны погибнуть. Именно поэтому Национальное правительство приветствует это Национальное собрание как высшего и единственного суверена Германии. По милости Божьей мы навсегда покончили со старыми королями и князьями... С уверенностью в республиканском большинстве в этом Собрании старые идеи о том, что Богом данная зависимость ликвидируется... Немецкий народ свободен, он останется свободным и будет управлять собой во все времена".
Затем Эберт заявил: "Национальное собрание является выразителем воли немецкой нации; только оно имеет отныне право принимать решения, только оно несет ответственность за будущее Германии".
Уже через несколько дней после созыва Учредительное собрание приняло временную конституцию, которая, в частности, легитимировала Эберта в качестве председателя правительства республиканского рейха. Позже, когда была утверждена постоянная конституция, в преамбуле было заявлено, что "немецкий народ, объединившись как нация... дал себе эту конституцию"."Все эти элементы соответствовали общепринятой практике демократического учредительства: неограниченный и исключительный суверенитет учредительного собрания как воплощения национальной воли, взаимная легитимация правительственной власти, которая созывает учредительное собрание, и признание продукта их обсуждений не чем иным, как материализацией национальной воли (после чего учредительное собрание распускается).