Основание современных государств

Третьим следствием стал относительно эгалитарный дух нацистской партии - по крайней мере, по сравнению с другими правыми партиями. Концепция немецкой расы, народа и нации не допускала дискриминации по отношению к выходцам из низшего класса, малообразованным, неопытным в молодости или менее интеллектуальным. Единственными необходимыми качествами для успешной партийной карьеры были "беззаветная преданность партии и беспрекословная верность вождю". Индивидуальная идентичность, сопровождавшая абсолютное подчинение Вождю, лишала членов партии тех социальных характеристик, таких как элитный статус или интеллектуальные достижения, которые в противном случае могли бы помешать полному погружению в коллективный немецкий народ. В данном случае концепция вождя как облегчала деятельность партии (обеспечивая внутрипартийное единство и дисциплину), так и заметно укрепляла доктринальную теорию (превращая партийную организацию в микрокосм той Германии, которой предстояло стать в будущем).

Понятие "вождь", разумеется, было тесно связано с идеей немецкого народа или Volk. Сформулированная в выражении "кровь и земля", фолькистская мысль издавна утверждала органическое единство, возникающее на основе окультуривания традиционных земель немецкого народа, общего языка и культуры, созданных и сохраненных коллективно, а также этнического прошлого, характеризующегося правомерным самоутверждением, доблестью и честью. В борьбе за господство между народами все это свидетельствовало не только о том, что немецкий народ одержит верх в этой борьбе, но и о том, что он должен одержать верх по праву судьбы.

Призывая к объединению всех немецкоязычных народов Европы в единую нацию, пангерманское движение как разрабатывало идеологическое обоснование этого проекта, так и формулировало политические меры, необходимые для достижения этой цели. Одним из них была агрессивная внешняя политика, направленная на возвращение "потерянных" немецких территорий и дальнейшее расширение границ немецкой нации, чтобы она охватывала весь немецкий народ. Другим - появление национального лидера, который, подобно Отто фон Бисмарку, обладал бы силой и видением, чтобы повести немецкий народ за собой, реализуя этот экспансионистский проект. Хотя это понятие централизованной власти было гораздо мягче, чем нацистская концепция вождя, тем не менее, параллель очевидна. В обоих случаях фолькистская мысль лежала в основе нацистской политической идеологии.

Фолькишское мышление было также весьма антагонистично по отношению ко всему, что стремилось разделить народ на враждебные группы. В немецкой политике это разделение проявлялось в трех основных формах: классовой, оккупационной и религиозной. Что касается класса, то нацисты постоянно нападали на марксистскую идеологию как на смертельную угрозу немецкому единству.

Национал-социалисты добились такого успеха, что к 1932 г. могли по праву претендовать на "заветную мантию Volkspartei". Хотя большинство рабочих и католиков предпочли остаться вне партии, нацисты, по крайней мере, добились серьезных успехов во всех классах, религиозных группах и профессиях немецкого электората.

Религия представляла для нацистов особую трудность, поскольку христианство не было истинно немецким по происхождению и не поддерживало совместимых этических принципов. Если Мартин Лютер мог восприниматься как своего рода "германский герой" и "пророк нордической религии", то Святой Павел рассматривался как фатально внедривший в христианскую теологию иудаистские элементы, которые не только были чужды немецкой культуре, но и угрожали расовой чистоте. Так, Ветхий Завет не мог быть спасен, а Новый Завет был терпим только в том случае, если Христос был "переделан в арийца". Партия экспериментировала с созданием новой "христианской" церкви, которая была бы более совместима с ее интерпретацией фолькистских верований, но в итоге не предприняла серьезной попытки переосмыслить религиозные обязательства немецкого народа. В свою очередь, многие пасторы и священники либо смирились с ростом нацистской партии, либо даже нашли в национал-социализме достоинства, которые можно было одобрить с кафедры. В этой последней категории протестантов было больше, чем католиков.

Нацисты были более бескомпромиссны в своем антисемитизме, который имел скорее расовый, чем религиозный подтекст. Евреи составляли около 1% населения и, за исключением религии, ассимилировались в немецком обществе. Даже религиозная грань была довольно тонкой: нередки были случаи межнациональных браков между евреями и христианами, а также обращения евреев в христианство. Евреи предпочитали участвовать в основных партиях, особенно в левых и центральных, и никогда не создавали собственных сектантских партий.