Основание современных государств

Хьюм отмечал, что Ирландия "никогда не была завоевана или даже вторгнута римлянами" и поэтому была лишена благ римской "цивилизованности". Вследствие этого ирландцы "пребывали в самом грубом состоянии общества и отличались только теми пороками, которым всегда подвержена человеческая природа, не укрощенная воспитанием и не сдерживаемая законами". Таким образом, они "с начала времен были погребены в глубочайшем варварстве и невежестве" и, хотя "никогда не были полностью покорены, сохраняли враждебность к своим английским завоевателям". Ненависть к англичанам, собственно, и была одной из причин того, что ирландцы "оставались по-прежнему дикими и непримиримыми". Только в начале XVII в., после 400 лет английского порабощения, Ирландия смогла стать "полезным завоеванием для английской нации".

Хотя в некоторых отношениях его рассказ может показаться более милосердным, Рэнни все же описывал ирландцев как "погруженных в варварство" в течение десятилетий после Нормандского завоевания. Вторжение датчан в предыдущие века не продвинулись дальше восточного побережья. Более того, датчане "не смешивались с ирландцами и не покоряли их; они лишь ... привели их к угрюмой изоляции среди своих болот, посеяв в их сердцах семена смертельной вражды к германским расам". Позднее Генрих II попытался завоевать Ирландию, но ему удалось лишь посадить на престол нескольких баронов. Фактически английский контроль был почти полностью ограничен восточным и юго-восточным побережьем, где "масса английских переселенцев" смешивалась с датчанами. За границей ирландцы жили так же, как и всегда, и со временем даже потомки английских лордов "опустились на низкий уровень кельтской цивилизации". К 1300 г. ирландцами управляли "аристократия английского происхождения... которая теперь была варварами", английская "конституция, действие которой ограничивалось округом близ Дублина", и "две расы, чуждые по крови, которые не могли ни верить, ни управлять, ни истреблять друг друга". Хотя номинально ирландцы были христианами, "влияние этой религии исчезло".

В 2006 г. Хенсон описал "Великобританию, которая разделена на две части: Англию и то, что иногда довольно пренебрежительно называют кельтской окраиной". Он объясняет существование отдельных шотландской, валлийской и английской идентичностей "ощущением" среди англичан, "что англосаксы имели божественное право находиться в Британии и обладали высшим правом... править всем островом". Хотя Хенсон имел в виду именно века, предшествовавшие нормандскому завоеванию, описанное им отношение сохранилось и в современную эпоху.

Поддержка и противодействие на референдуме о членстве Великобритании в Европейском союзе в 2016 году были обусловлены множеством различных причин. Однако если бы мы знали только одно - стандартное историческое повествование о возникновении и становлении английской нации, то смогли бы предугадать большую часть географического распределения голосов. Там, где проживали коренные, этнически идентифицированные англичане, голоса в подавляющем большинстве были отданы за выход из Союза. На кельтской периферии и в тех населенных пунктах (например, в Лондоне), где проживает большое количество иммигрантов, голоса были столь же подавляющим образом отданы за то, чтобы остаться в Евросоюзе. Таким образом, референдум стал одновременно демонстрацией силы стандартного исторического нарратива как основания для национальной идентичности и его полной бессильности среди тех народов, которым отказано в участии и ответственности за создание английской нации.