Основание современных государств

Конгресс рекомендовал колонии избрать ассамблею и совет в соответствии с уставом 1691 г., а затем считать должности королевского губернатора и лейтенант-губернатора вакантными до тех пор, пока не появятся представители власти, обязавшиеся "управлять колонией в соответствии с ее уставом". Это минималистское предложение одновременно обеспечивало эффективное управление провинцией и в то же время позволяло вернуться в лоно королевской власти без существенной институциональной перестройки, если британцы пойдут на соответствующие уступки колониальным требованиям. В последующие месяцы несколько других колоний попросили и получили аналогичный совет.

Эти действия были важны по нескольким причинам. Во-первых, колонии, обратившиеся с этими просьбами, молчаливо признали роль Континентального конгресса как легитимирующего органа. Однако это признание было квалифицировано тем, что колонии просили "совета", а не "разрешения". Кроме того, опора на королевские хартии, хотя и без королевских уполномоченных, обеспечивала максимальную преемственность с дореволюционными традициями, обычаями и практикой. Тем самым и Континентальный конгресс, и колонии исходили из того, что именно нынешние король и парламент отступили от законных принципов прав англичан, а не колонисты; последние, сопротивляясь имперскому правлению, просто нарушали обычаи и традиции. Наконец, советы Континентального конгресса еще раз подтвердили сохраняющуюся двусмысленность перехода к политической автономии, поскольку делегаты, по-видимому, ожидали, даже предвидели, возвращения власти короны после урегулирования разногласий с родиной.

 

Вплоть до конца 1775 г. каждый раз, когда Конгресс издавал постановление, публиковал декларацию или принимал резолюцию, описывающую, по его мнению, случаи "американских притеснений" со стороны британцев, он в то же время настаивал на том, что колонии стремятся лишь к разрешению своих трудностей с имперским правлением. Вопрос о независимости не рассматривался. Даже те, кто в иных обстоятельствах мог бы считаться радикальным противником имперского правления, не выступали за отделение. Например, 25 августа 1775 г. Томас Джефферсон в частном порядке заявил о своем горячем желании урегулировать разногласия, поскольку он "предпочел бы находиться в зависимости от Великобритании, должным образом ограниченной, чем от любой нации на земле, или чем ни от какой нации" (подразумевая под последней независимость).Однако даже когда Конгресс давал консервативные советы провинциальным правительствам по реформированию их институтов, он сам принимал многие атрибуты независимого государства, в частности, создавал межколониальную почтовую систему, вел переговоры с индейскими племенами на границе, регулировал американскую торговлю, определял порядок обращения с лоялистами (которые постепенно превращались в "предателей") и, конечно, создавал армию. В то же время несколько провинциальных ассамблей дали официальное указание своим делегатам в Континентальном конгрессе противостоять всем попыткам отделиться от Великобритании. Континентальный конгресс все еще находился на пороге перехода от колонии к нации, от лояльности к короне в рамках прав англичан и основание новой нации, в которой эти же права были преобразованы в американские принципы.

Переплетающиеся судьбы колоний и метрополии формировались на основе взаимного непонимания намерений и решимости друг друга. Американские политические заявления подкреплялись заявлениями о лояльности короне, что могло ввести в заблуждение британских политиков. Хотя колонисты были готовы проливать кровь, защищая свои права, эти права всегда представлялись как права англичан, а не как универсальные права всех людей. Таким образом, британские власти считали, что имеют дело с мятежниками, а не с потенциальными революционерами, а способ борьбы с мятежниками - это жестокое подавление их. В очень реальном смысле американские политические лидеры были ответственны за это неправильное понимание, хотя, учитывая политические проблемы, связанные с мобилизацией народной поддержки своей политики, трудно предположить, что они могли бы действовать совершенно иначе.