Основания девятнадцатого столетия

Религиозная основа этого взгляда восходит к самому Хри­сту, потому что, как я писал в третьей главе настоящей книги, жизнь и учение Христа указывают на такое состояние, которое может быть достигнуто только общностью.²¹⁶ Это та точка, где стареющая империя и молодое христианство обнаруживают или кажется, что обнаруживают, определенное родство. Несо­мненно, что побудительные причины у обеих сторон были со­вершенно различные, у одной политические, у другой религиозные, возможно, что обе ошибались — империя не по­дозревает, что навек отдает свою светскую власть, чистое хри­стианство древних времен не думает, что попадет в объятия язычества, которое его заглушит. Тем не менее из их объеди­нения, из их слияния и взаимного проникновения возникла римская церковь. Церковь, согласно признанному ортодоксаль­ному определению Блаженного Августина, включает в себя всех людей земли,²¹⁷ и каждый человек, будь то «князь или раб, купец или учитель, апостол или врач», должен рассматривать свою деятельность здесь, на земле, как указанную ему в Церкви должность, in hac ecclesia suum munus.²¹⁸ Через какую лазейку здесь могут спастись «государство» и более того «нация», что­бы подняться как самостоятельное существо по отношению к Церкви и воскликнуть: заботься о своих делах, я буду править делами этого мира по своему усмотрению! — не ясно. Такое предположение нелогично и бессмысленно, оно уничтожает идею римской церкви. Эта идея не допускает ограничений ни духовных, ни материальных, и когда папа как представитель Церкви, как ее pater ас moderator требует права на решающее слово в светских делах, то это так же оправданно и логично, как и утверждение Феодосия в его знаменитом декрете против ере­тиков, что он, император, «направляем небесной мудростью», или если Карл Великий из полноты собственной власти прини­мает решения по догматическим вопросам. Потому что Цер­ковь охватывает все, — тело и душу, небо и землю, ее власть неограниченна, и тот, кто ее представляет, не зависимо от того, кто это есть, распоряжается неограниченно. Уже Грегор II, от­нюдь не экстравагантный церковный князь, сравнил папу с «бо­гом на земле». Грегор VII говорит, что «светская власть должна подчиняться духовной (т. е. римской церкви)». Он пишет Виль­гельму Завоевателю, что апостольская власть должна держать отчет обо всех королях пред Богом. Грегор IX в своем письме от 23 октября 1236 года (где он особенно подчеркивает, что права императора «возлагаются» только Церковью) говорит: «Как представитель апостола Петра имеет власть над душами, то он имеет во всем мире преимущественное право над временной жизнью и телом и управляет этими временными браздами спра­ведливости». Иннокентий IV утверждал, что нельзя оспаривать право Церкви направлять spiritualiter de temporalibus. И по­скольку все эти слова, как бы недвусмысленны они не были, все же оставляют место для казуистики, честный и способный Бо­нифаций VIII рассеивает все недоразумения своей буллой Ausculta fili от 5 декабря 1301 года, направленной королю Франции, где он пишет: «Бог, невзирая на наши малые заслуги, поставил нас над королями и империями и возложил на нас иго апостольского служения, чтобы во имя Его и по Его повелению вырывать, устранять препятствия, разрушать, рассеивать, стро­ить и насаждать... Итак, возлюбленный сын мой, не давай себя уговорить, что над тобой нет главных и что ты не должен под­чиняться высшим иерархам Церкви. Кто так считает, — безу­мец. Кто так упорно утверждает, есть неверующий и не принадлежит к овцам доброго пастыря». Далее Бонифаций ут­верждает, что французские епископы должны приехать в Рим, чтобы папа решил, что «будет полезно для исправления непо­рядков и для исправления и доброго правления империей», на что римский католический епископ Хефеле очень верно заме­тил: «Кто имеет право распоряжаться, вырывать, строить и за­ботиться о добром правлении в империи, тот и есть ее глава».²¹⁹ Это вполне последовательно, так как все люди на земле подчи­няются Церкви и принадлежат ей телом, она также распоряжа­ется всеми странами. На некоторые империи, например в Испании, Венгрии, Англии и т. д. Церковь выдвигает притяза­ния на верховное ленное владение.²²⁰ Во всех других она остав­ляет за собой назначение и коронацию королей, она их смещала и назначала новых королей на их место (как, например, Каро- лингов), потому что, как писал Фома Аквинский в «De regimine principum»: «Как тело получает силу и способности от души, точно так же проистекает временный авторитет князей из ду­ховной власти апостола Петра и его последователей».²²¹