Основания новой науки об общей природе наций

Если мы хотим понять, как люди из звериного состояния, когда они были дики и неукротимы в своей животной свободе, перешли к человеческому обществу, то здесь представляется достойным размышления следующее обстоятельство: чтобы первые люди могли прийти к первому общению, т. е. к общению в браках, им нужны были самые острые стимулы скотской похоти, а чтобы удержать их в браках, нужны были самые сильные удила устрашающих Религий, как выше было показано. От этого произошли браки, самая первая дружба, какая только зародилась в мире; поэтому Гомер, желая указать, что Юпитер и Юнона возлежат вместе, говорит с героической серьезностью, что они «празднуют между собою дружбу»{357}; по-гречески φιλία – того же происхождения, что и φιλέω – amo – «люблю»; отсюда у Латинян слово fi lius – «сын», а φίλιος у Ионийских Греков – «друг»; потому же у Греков, с изменением звука одной соседней буквы, φυλή – «род»; выше мы уже видели, что stemmata назывались генеалогические нити, названные Юристами Нпеае. От такой природы вещей человеческих осталось то вечное свойство, что естественная дружба – это брак: в нем естественно объединяются все три цели благ, т. е. честность, полезность и удовольствие; поэтому муж и жена испытывают одну и ту же участь и в благополучии и в злосчастиях жизни; совершенно так же и в дружбе по выбору – amicorum omnia sunt communia{358}, почему Модестин определял брак как omnis vitae consortium{359}.

Вторые люди{360} переходили ко второму виду общества (т. е. к обществу в подлинном смысле этого слова, как мы покажем немногим ниже) только в случаях крайней жизненной необходимости. Здесь также достойно размышления следующее: так как первые люди перешли к Человеческому Обществу под влиянием Религии и естественного инстинкта распространения рода человеческого, т. е. одной – благочестивой, а другой – в собственном смысле языческой причины, то они положили начало благородной, или господской, дружбе; а так как вторые пришли к нему в силу необходимости спасти жизнь, то они положили начало обществу в собственном смысле этого слова, главным образом ради обмена пользой и, следовательно, низкой и рабской дружбе. Поэтому Герои принимали подобных беглецов соответственно справедливому закону покровительства: они могли поддерживать свою естественную жизнь с обязательством служить Героям как поденщики. По Славе – Fama – этих Героев (первоначально она приобреталась осуществлением двух видов практической деятельности, как мы только что говорили, т. е. Героизмом доблести и всемирной известностью, откуда ϰλέος т. е. слава у Греков, откуда Fama у Латинян, равно как φήμη у тех же Греков) беглецы назывались Famuli, и по ним первоначально были прозваны Семьи (Familiae). Повествуя о допотопных гигантах, Священная История по этой Славе – Fama – определяет их как viros famosos{361}. Совершенно так же Вергилий описывает Славу: она сидит на высокой Башне – это земли, расположенные на высотах Силачей; голова ее уходит в Небо – она начинается за горными вершинами; она крылата, так как принадлежала Героям (поэтому же в лагере, расположенном около Трои, Слава летает по рядам греческих героев, а не среди толп их плебеев); она с трубою – это труба Клио, Героической Истории, прославляющей великие имена, т. е. имена Основателей Наций.

Итак, в подобных Семьях еще до Городов жили Famuli на положении рабов; они были прототипами тех рабов, которых впоследствии получали на войне, уже после того как зародились Города. Такие рабы у Латинян назывались vernae, и от них происходят языки, так называемые vernaculae, как было сказано выше. Дети Героев в отличие от детей Famuli назывались liberi, на самом же деле они от них не отличались решительно ничем. Совершенно то же самое рассказывает нам Тацит о Древних Германцах (и мы можем думать, что такой обычай был общ всем первым варварским народам): dominum ас servum nullis educationis deliciis dignoscas{362}. У Древних Римлян во всяком случае Отцы Семейства обладали суверенной властью над жизнью и смертью своих сыновей и деспотической собственностью на их приобретения; поэтому до времени римских принцепсов сыновья рабов ничем не отличались от сыновей свободных в отношении своих имущественных прав (peculium). Итак, слово liberi первоначально значило «благородные»; поэтому artes liberates – «благородные искусства»; liberalis осталось в значении «благородный», а liberalitas – «благородство»; соответственно тому же древнему происхождению и gentes (от genus, «род») назывались у Латинян благородные дома: как мы увидим ниже, первые роды (gentes) состояли из одних Благородных, и только Благородные были свободными (liberates) в первых Городах.