Основания новой науки об общей природе наций

Привыкнув к такому обычаю в мирное время, нации потом применяли его и на войне: побежденные по закону сдачи бывали или раздавлены несчастиями, или счастливо насмехались над гневом победителей. Так, например, побежденные Карфагеняне получили от Римлян мир на том условии, что они сохраняют свою жизнь, свой город и свои богатства{610}, причем под словом «город» они понимали здания (что у Латинян называлось urbs); но так как Римляне употребили в данном случае слово civitas, которое значит “Община Граждан», то когда впоследствии во исполнение условия Карфагенянам было приказано покинуть находящийся на берегу моря город и уйти вглубь страны, они отказались повиноваться и снова взялись за оружие; Римляне объявили их мятежниками, и по закону героической войны Карфаген после взятия был варварски предан огню. И Карфагеняне не сетовали на поставленные им Римлянами условия мира, которых они не поняли во время переговоров, так как еще задолго до этого они стали чрезвычайно понятливыми как в силу прирожденного африканского остроумия, так и из-за морской торговли, благодаря которой нации делаются более находчивыми. И Римляне в равной мере не считали эту войну несправедливой (хотя некоторые и считают, что Римляне начали вести несправедливые войны со времен войны из-за Нуманции, законченной Сципионом Африканским, однако все соглашаются с тем, что первая несправедливая война была та, которую они вели впоследствии с Коринфом). Но еще лучшим подтверждением нашего положения является один эпизод из времен вернувшегося варварства. Император Конрад III поставил такое условие сдачи города Вейнсберга (подстрекавшего его соперника занять Императорский трон): свободно разрешается выйти из него только одним женщинам с тем, что они могут вынести на своей спине; тогда благочестивые женщины Вейнсберга нагрузили на себя своих сыновей, мужей и отцов; и победоносный император, стоя у ворот города, готовый воспользоваться своей победой, которая по самой своей природе обычно делает дерзкими, совсем не поддался гневу, столь ужасному у людей Высокопоставленных (и особенно губительному там, где он порожден препятствием к осуществлению их желаний или их стремлением сохранить суверенную власть): стоя во главе войска, совершенно готового, с обнаженными мечами и с пиками наперевес, устроить избиение мужчин Вейнсберга, он смотрел и терпеливо ждал, пока проходили перед ним спасенными все те, кого он хотел поразить лезвием своего меча. Вот в какой мере можем мы утверждать, что естественное право развитого Человеческого Разума, описанное Гроцием, Зельденом и Пуфендорфом, естественно проходит через все времена у всех наций!

Все до сих пор рассмотренное, а также все, что будет рассмотрено ниже, вытекает из тех Определений Истинности и Достоверности законов и договоров, которые были помещены выше среди Аксиом{611}; и как в варварские времена естественным было строгое право, основанное на словах, т. е. в настоящем смысле слова Fas Gentium, так в культурные времена естественным оказывается милостивое право, оцениваемое по равной для всех полезности причин, его в подлинном смысле слова можно было бы назвать Fas Naturae, неизменным Правом Разумной Человечности, настоящей и подлинной природы человека.

Третий вид Судов – это Суды совершенно неупорядоченные{612}; в них господствует истинность фактов; под диктовку совести, везде, где встретится нужда, на помощь им приходят милостивые законы во всем том, чего требует равная для всех полезность причин. Они овеяны естественным стыдом, плодом образованности, а потому и гарантией в них служит добросовестность – дочь культуры, соответственно искренности Народных республик и еще того больше – благородству Монархий, где Монархи в такого рода судах торжественно ставят себя выше законов и считают себя подчиненными только совести и Богу. Из таких судов, осуществляемых в самую последнюю эпоху во время мира, возникли три системы права войны – Гроция, Зельдена и Пуфендорфа. Заметив в них много ошибок и недостатков, отец Никколо Кончина сообщил нам другую систему, более согласную с хорошей Философией и более полезную для Человеческого Общества, которой он ко славе Италии до сих пор учит в знаменитом Падуанском Университете в качестве Первого Профессора Метафизики{613}.

Три типа времен