Основания новой науки об общей природе наций

Такое постепенное уменьшение телосложения должно было продолжаться даже и в культурные времена Наций, как это показывает громадное оружие старых Героев. Его вместе с костями и черепами древних гигантов Август (по сообщению Светония) хранил в своем Музее. Таким образом, как было указано в Аксиомах, во всем первом Мире должны были существовать два рода людей, именно: людей с соразмерным телосложением – таковыми были только Евреи, и Гигантов – Основателей Языческих Наций. Гиганты были двух видов: Сыновья Земли, т. е. Благородные, – они дали название Веку Гигантов в собственном смысле этого слова, как было сказано, а Священная История определила их нам как сильных, знаменитых и могущественных людей своего Века; другой вид, названный так с меньшим правом, – это подвластные Гиганты.

Время, за которое Основатели Языческих Наций пришли в такое состояние, определяется ста годами от Потопа для расы Сима и двумястами – для рас Яфета и Хама, как выше относительно этого был выставлен постулат; а немногим ниже нам это подтвердит Физическая История, хотя и рассказанная Греческими Мифами, но незамеченная до сих пор; она нам даст в то же время и Физическую Историю Всемирного Потопа.

О поэтической метафизике, которая дает нам Происхождение Поэзии, Идолопоклонства, Предсказаний и Жертвоприношений [101]

С таких первых людей – тупых, неразумных и ужасных животных – должны были бы все Философы и Филологи начинать рассмотрение Мудрости Древних Язычников, т. е. с Гигантов в точном смысле этого слова (патер Бульдук, «de Ecclesia ante legem», говорит, что слово «Гиганты» в Священных Книгах обозначает людей благочестивых, почитаемых, славных: это может относиться только к благородным Гигантам, которые посредством предсказаний основали религии у Язычников и дали название веку Гигантов); и они должны были бы начинать ее с Метафизики, так как эта наука берет свои доказательства не извне, а внутри модификаций сознания того, кто рассуждает о ней, ибо, как мы выше говорили, раз Мир Наций был несомненно создан людьми, то в человеческом сознании следует искать соответствующие основания; а человеческая природа, поскольку она обща со звериной, обладает тем свойством, что чувства оказываются единственными путями, на которых она познает вещи.

Следовательно, Поэтическая Мудрость – первая Мудрость Язычества – должна была начинать с Метафизики, не рациональной и абстрактной Метафизики современных ученых, а с чувственной и фантастической Метафизики первых людей, так как они были совершенно лишены рассудка, но обладали сильными чувствами и могущественной фантазией, как это было установлено в Аксиомах{157}. Такая Метафизика была их настоящей Поэзией, а последняя – естественной для них способностью (ведь они от природы были наделены и столь сильными чувствами и такой же фантазией), порожденной незнанием причин; незнание было для них матерью удивления перед всем, так что они, ничего не зная, всему удивлялись чрезвычайно сильно, как это было указано в Аксиомах. Такая Поэзия первоначально была у них Божественной: они представляли себе причины ощущаемых и вызывающих удивление вещей, как Богов (в Аксиомах мы это видели вместе с Лактанцием{158}, а теперь мы это подтвердим Американцами, которые все то, что превосходит их малую способность понимания, называют Богами; к ним мы добавили Древних Германцев, живших около Ледовитого моря: по рассказу Тацита{159}, они говорили, будто слышали, как ночью Солнце переходило с запада через море на восток, и утверждали, будто видели Богов; такие совсем грубые и простые нации могут нас научить очень многому по вопросу о разбираемых здесь основателях Язычества); в то же время, говорим мы, они приписывали сущность вызывавшим удивление вещам соответственно своим собственным представлениям, совершенно как дети (об этом была выставлена особая Аксиома{160}): мы видим, что дети берут в руки неодушевленные предметы, забавляются и разговаривают с ними, как если бы то были живые личности.