Основатель

– Так и есть, – спокойно кивнула она, – меня пытались убить. Люди Кромвеля. И убили бы, если б не Кристоф и Вольфгер.

– Хотел бы я посмотреть на руки остальных кадаверциан, – задумчиво произнес Рамон, глядя на зеркала, поверхность которых все еще искрилась его морозными цветами.

– Хочешь сказать, что некромантами становятся только потенциальные покойники? – иронически осведомился Кристоф.

– Это было бы весьма символично. – Вьесчи прервал свои размышления по поводу происхождения кадаверциан и удобнее перехватил нож. – Ладно. Начнем, пожалуй.

Мастера Смерти умели терпеть боль. Те, кто специализируется на призыве потусторонних сущностей и оживлении мертвой плоти, готовы проливать свою кровь каждый день по несколько раз. Пока Рамон резал ладонь колдуна, тот спокойно наблюдал за ним и улыбался нахмуренной Доне. Она следила за движениями негоцианта так сосредоточенно, словно, по меньшей мере, принимала у него экзамен по хирургии.

– Защита от любого телепата, – произнес вьесчи, сделав последний надрез. – Единственная из существующих.

Он вынул из шкатулки Волчий Глаз и опустил его на окровавленную ладонь Кристофа. Тонкие нити-паутинки мгновенно ожили, зашевелились и погрузились в надрезанную плоть. Колдун застыл, шумно втянув воздух. Его пальцы свело судорогой, на лбу выступили капли пота.

Дона стремительно подошла к собрату, опустилась на пол возле кресла и взяла кадаверциана за свободную руку. Тот крепко стиснул ее пальцы и закрыл глаза, дыша часто и неровно.

– Долго это будет продолжаться? – с тревогой спросила вилисса.

– Пока не приживется, – безразлично ответил Рамон, вытирая лезвие ножа платком. – От двух до пяти часов. Это магия вриколакос. Она, естественно, очень болезненна и, кроме того, враждебна кадаверциан.

Желтый камень, пульсируя, медленно погружался в ладонь Кристофа. На предплечье того четко выступили вены, и казалось, можно было видеть, как течет по ним кровь.

– Дона. – Рамон подал вилиссе второй ремень – пару к тому, которым был привязан колдун. – На всякий случай. Побочный эффект в виде неадекватных реакций пройдет довольно быстро, но если что…

– Благодарю, Рамон, – холодно ответила девушка, по-прежнему обеими руками сжимая ладонь колдуна. – Не думаю, что это потребуется.

– Как знаешь. – Он отвесил вилиссе ироничный поклон. – Ну что ж. Больше моя помощь не требуется.

– Спасибо, – хрипло произнес кадаверциан, не открывая глаз.

– Пока еще не за что.

Когда за вьесчи закрылась дверь, девушка поспешила обратно в гостиную. Кристоф сидел в прежней напряженной позе. Волосы прилипли к его мокрому лбу, под приоткрытыми веками виднелись светящиеся зеленью узкие полоски белков. И вместе с острым сочувствием Дона ощутила неожиданный приступ злости. На Основателя, Дарэла, вриколакосов и самого мастера Смерти.

– На какие жертвы еще ты готов пойти ради него?

– Ради него? – переспросил колдун, едва шевеля губами.

– Я говорю про Дарэла. Почему ты скрываешь от всех, что он жив?

– Лориан мог ошибиться. Основатель великолепно умеет морочить голову…

– Нет! – воскликнула вилисса, сама удивляясь своему гневу. – Ты знаешь, что он говорил правду! Но ты утаил даже про Витдикту. Ты знал, что большинство из нас… все мы между спасением нашего мира и спасением телепата выберем первое.

– Я хочу дать Дарэлу убежище, где он будет в безопасности… – словно не слыша ее последних слов, сказал Кристоф. – В относительной безопасности. Там, откуда Основатель не сумеет выбраться. А у нас будет время для того, чтобы решить, как убить одного и выручить другого.

Дона молча покачала головой, понимая, что все ее возражения бессмысленны. Колдун, как всегда, уже все решил, и переубедить его будет невозможно.

– Иноканоан научил тебя выходить в их мир?

– Да. Научил, – после недолгой паузы ответил собеседник, и его тон не понравился Доне. Она взглянула на собрата и увидела глубокую морщину, появившуюся на его лбу.

– И что он взял взамен?

– Мои сны, – усмехнулся Кристоф, растирая запястье привязанной руки.

– Сны?! – удивилась вилисса. – Мне никогда не казалось, что в наших снах есть большая ценность. Впрочем, лигаментиа всегда думают иначе, чем другие.

Колдун рассеянно кивнул, размышляя о своем, а потом вдруг схватился за плечо привязанной к креслу руки, словно пытаясь не дать боли ползти дальше.

– Оборотни действительно… нас не любят, – выговорил он с трудом, и гнев вилиссы тут же растаял в потоке горячего сострадания.

– Это скоро закончится. – Она снова села на пол рядом с колдуном. – Если Рамон не ошибся.

Кристоф усмехнулся и опустил руку ей на голову. Порезы затягивались, камень, наливаясь кровавым светом, медленно сливался с ладонью.

– Надеюсь, я не обрасту шерстью и не начну выть на луну, – сказал кадаверциан, стараясь отвлечь Дону от тревожных мыслей.

– Я знаю, зачем ты делаешь это, – произнесла она тихо. – Из-за Флоры.

Вилисса почувствовала, что колдун убрал ладонь с ее волос, и горько улыбнулась.

– В Дарэле ее кровь, частичка ее силы. Поэтому ты защищаешь его. Ты пытаешься сохранить все, связанное с ней.

Она поднялась и теперь смотрела на колдуна сверху вниз.