Основатель христианства

По окончании трапезы Иисус и ученики, покинув дом, направились в уже знакомое место — на Масличную гору, по ту сторону долины, за восточными воротами. Иуда Искариот ушел раньше, видимо, сославшись на какое-то дело, ибо он у них был казначеем, хранителем скромных денежных средств. Остальные, как можно понять, были и возбуждены, и растерянны. Они ощущали, что находятся в самом центре важных событий, но совершенно не представляли себе, что на них надвигается. "Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение", сказал Иисус. Для Него же час гибели был неминуем. Ужас и тоска охватили Его. Он говорит им: "Объята скорбью душа Моя до смерти". Так пишет Марк, единственный раз нарушая свою суровую сдержанность. Потом Иисус оставил друзей и, отойдя недалеко, предался уединенной, мучительной молитве. Через какое-то время Он вернулся к ним, спокойный и решительный. "Вставайте, идем. Вот предающий Меня близко". Едва Он это сказал, между маслинами засверкали огни и вышли вооруженные люди, которых вел Иуда. Ученики попытались было сопротивляться, но Иисус остановил их и сдался добровольно. Ученики рассеялись, а Он оказался в руках врагов.

Схватили Его, как и хотелось священникам, тихо и незаметно. На помощь никто не пришел. Теперь пленника надо было судить. Из евангельского повествования видно, что судили Его как бы дважды — в санхедрине и перед прокуратором Иудеи. Оба суда закончились смертным приговором, но обвинения были разные.

Не следует забывать о двусмысленном положении еврейского санхедрина. Санхедрин считал себя высшим советом Израиля, имеющим право применять неоспоримый Закон, данный Моисею Всемогущим на горе Синай. Фактически же Иудея была римской провинцией, а санхедрин — местным органом власти, чьи права оставались такими, как хочет Рим, и не более того. Империя милостиво попускала некоторую автономию Иудеи, и санхедрин имел полномочия судебного органа, в особенности когда речь шла об установлениях и обычаях веры. Но отвечал за все наместник. Он, в частности, рассматривал и все дела, где вставал вопрос о смертном приговоре. Этот принцип действовал по всей империи, кроме немногочисленных свободных городов, где местный суд мог и казнить, и миловать; но они, как правило, были присоединены к империи по договору, а не завоеваны. Разумеется, Иерусалим не входил в их число, и нет никаких оснований предполагать, что санхедрин обладал такой привилегией. Иногда он, возможно, и действовал ultra vires (Вне пределов собственной компетенции (лат.).), а наместник предпочитал остаться в стороне — такие случаи известны, хотя очень редки. Но с Иисусом из Назарета, по некоторым причинам, отступать от Закона было нельзя.

Священники преследовали две дели: устранить Иисуса, предав Его смерти, и опорочить Его. Поэтому смертный приговор должен был вынести по всем правилам сам римский наместник. Чтобы обеспечить такой приговор, вернее всего было обвинить Иисуса в мятеже. Но такое обвинение не опорочило, а возвеличило бы Его в глазах евреев. Санхедрину требовалось доказать, что Он повинен в святотатстве. Достоинство суда обеспечивало должное уважение к приговору. Однако фактически санхедрин мог действовать лишь как суд первой инстанции. По свидетельству Евангелий, так оно и было. Хотя санхедрин признал Иисуса виновным и приговорил Его к смерти, священникам пришлось обратиться к наместнику не как судьям, пришедшим за утверждением приговора, но как обвинителям. В этом согласны все Евангелия. Следовательно, судебное разбирательство в санхедрине приобретало характер предварительного расследования, определяющего, какое обвинение более приемлемо для полномочного суда. Такова юридическая сторона дела; однако для правоверного еврея приговор санхедрина был значим сам по себе, и талмудическая традиция гласит, что смертный приговор Иисусу вынес санхедрин; о наместнике нет и речи, что вполне понятно.

Иисуса схватили глубокой ночью. Естественно, в такое время санхедрин заседать не мог. Но по меньшей мере один человек не спал и дожидался — Анна, бывший первосвященник, ныне "серый кардинал", правивший тайно за своего зятя Каиафу, который занимал при Понтии Пилате этот высокий пост. Пленника сразу привели к нему для личной беседы "об учениках Его и об учении Его". Так сообщает Иоанн (другие евангелисты ничего об этом не говорят). Кроме того, он пишет, будто один из учеников Иисуса, знакомый с первосвященником, тайно пробрался к нему в дом, — тем самым, видимо, намекая, что его сведения вполне достоверны.