Основатель христианства

При этом маловероятно, что Он сделал столь беспощадный вывод, не побывав до того в Иерусалиме и не зная, как там обстоят дела. Марк (а вслед за ним Матфей и Лука) с таким тщанием описывает последний, роковой приход в Иерусалим, как будто, выйдя на проповедь, Иисус никогда не наведывался в столицу. Но внимательное чтение между строк может навести на другие мысли. Во всяком случае, даже рассказ самого Марка предполагает, что, когда Он въехал в Иерусалим перед роковой Пасхой, у Него были там друзья и приверженцы. В Евангелии от Иоанна обстоятельно описан приход Его в Иерусалим на праздник Шалашей (Кущей) ,то есть между серединой сентября и серединой октября, месяцев за шесть до той Пасхи, когда Ему суждено было погибнуть. Иоанн говорит, что "Когда же пошли братья Его на праздник, тогда и Он Сам пошел: не явно, а как бы втайне", словно хотел понаблюдать, оставаясь незамеченным, и понять, какой дух в столице. Но когда "уже прошла половина праздника", Он не удержался и обратился к толпе в храме. Сказанное Им так возмутило присутствовавших, что Его чуть не растерзали. В четвертом Евангелии этот эпизод, как обычно у Иоанна, обрамляет разговоры и диалоги, очевидно составленные евангелистом, хотя в них, безусловно, перешло и что-то из раннего предания. Но у нас нет оснований отвергать его утверждение, что Иисус действительно побывал в Иерусалиме в сентябре или октябре и окончательно убедился (помимо тех предчувствий, которые возникали у Него раньше), что в этом городе враждебно воспримут любой Его шаг. И все же идти туда было необходимо. "Не может быть, — говорил Он с горькой усмешкой, — чтобы пророк погиб вне Иерусалима".

Так надлежало Служителю Господа завершить свою миссию. Именно так воплощался в жестокую реальность идеал самопожертвования. К этому вели и внешние события, и внутренняя необходимость, продиктованная самим Его призванием: Он должен пойти в Иерусалим и там погибнуть. С этого момента Он ведет себя как человек, который знает, что обречен, и потому равнодушен к любым действиям врагов.

Когда Он поведал ближайшим друзьям о своих намерениях, Петр, мы знаем, отверг саму идею как неразумную. Но преданность Учителю возобладала. Не совсем понимая, что происходит, они собрались с духом, готовясь к испытанию, и последовали за Ним. У Марка описано, в каком настроении они шли: "Были они в пути, восходя в Иерусалим, и шел впереди их Иисус, и они ужасались, и сопровождающие были в страхе". Приход свой в Иерусалим Он приурочил к Пасхе, то есть к марту — апрелю. Именно тогда в город стекались толпы паломников, и можно было проповедовать множеству народа. Более того: это был праздник исхода Израиля из Египта, праздник рождения народа. Именно в том году Пасха должна была ознаменоваться новым рождением истинного Народа Божьего. Иисус правильно выбрал время для проповеди в Иерусалиме.

Мы можем только предполагать, где были и что делали Иисус и Его ученики между октябрем и апрелем; данные Евангелий противоречивы и плохо стыкуются. Достоверные сведения у нас есть лишь о том времени, когда они уже перешли из Заиорданья на западный берег Иордана. Останавливались в Иерихоне и в Вифании. Оба города — на пути между Иорданом и Иерусалимом.

Здесь-то Иисус и начал осуществлять свой заранее продуманный план. До тех пор они передвигались, как обычно, пешком, но когда дошли до пригородов, Он остановился (сообщает Иоанн) и, "найдя осла, сел на него". Марк обстоятельно повествует (этот же рассказ приводится у Матфея и у Луки) о том, как осел был "найден". Очевидно, он был "привязан к воротам в переулке", на краю деревни (то ли Вифании, то ли соседней Виффагии) и ждал посланных, которые скажут заветные слова: "Он нужен Господу". Рассказ звучит вполне правдоподобно, если допустить, что Иисус и до того бывал в Иерусалиме и в его окрестностях и там у Него завелись знакомые. По- видимому, так оно и было. И даже если (подобно многим историкам) мы отвергнем его как вымысел, полный прикрас, вряд ли оправданно сомнение в том, что Иисус въехал в город на осле. Едва ли Он ехал так ради удобства. Скорее это действие символическое, "притча-действо" в духе ветхозаветных пророков. Смысл ее мы, быть может, лучше постигнем, всмотревшись в само событие.