Основатели (СИ)

— О нет, господин Элазар, — возразил он, — напротив, это вы не совсем представляете себе все опасности и трудности, которые ожидают тех, кто надеется обмануть семью Гринготт, — Элазар не нашелся, что ответить. Морхозий продолжал: — Я отправляюсь с вами, господин Элазар. Это одно из обязательных условий Гринготтов, и вы уже дали на него письменное согласие, когда поставили свою подпись под договором.

Последняя фраза отчего-то показалась Годрику до невозможности забавной.

— Скажи-ка, господин чародей, — он хлопнул Элазара по колену, — а не кровью ли ты этот договор подписывал?

Элазар наградил его испепеляющим взглядом.

========== Глава 8. Ведьма ==========

Они завидели эту деревню издалека. Солнце клонилось к западу, но на небе не было ни облачка, и свет был еще ярок. Словно гнилые зубы, чернели на горизонте очертания жалких лачуг, а вокруг простирались поля, тихо шумевшие под изредка налетавшим ветром.

— Слава Создателю, наконец-то мы проведем ночь под крышей, а не под открытым небом, — пробормотал Годрик. Они шли уже много дней, останавливаясь лишь на краткий сон, и часто постелью им служили их собственные плащи. Их деньги иссякали. Правда, золотые галлеоны, зашитые дальновидным Элазаром в пояс, остались нетронутыми, потому что когда-то он поскупился их разменять на маггловские деньги. Теперь же разменивать их было негде, и Элазар решил экономить: не платить за ночлег в придорожных харчевнях и постоялых дворах, встречавшихся им по пути, а ночевать где придется — в селениях, если пустят, или вообще на голой земле — до тех пор, пока им не встретится город, а в городе — лавка менялы. Погода стояла ясная, но долгая дорога измотала путников, и теперь все они воспрянули, надеясь найти в деревне приют и пополнить запасы провизии.

Они шли мимо полей: Бени, одер, везущий повозку, и кобыла, к этой повозке привязанная, — впереди, Элазар, Реувен, Годрик и Морхозий — следом. Стояла необычайная тишина. Ветер стих, и ни один колос не качался. Всё будто замерло. Реувен брела из последних сил, да и Элазар с Бени, похоже, думали только об отдыхе — пусть даже и на соломе в сарае, смердящем скотом. Вечно голодный Морхозий то и дело поводил носом, точно надеялся унюхать что-нибудь съестное. Даже Годрик, привыкший к долгим путешествиям, но не привыкший совершать их пешком, понурился и исподлобья оглядывал расстилающиеся вокруг пашни.

— Что-то тут неладно, — наконец-то проговорил он. Сойдя с дороги, он подошел к краю поля, потер колос между ладоней и показал спутникам упавшие с колоска пшеничные зерна. — Гляньте-ка, зерно-то уже поспело, — сказал Годрик. — Колосья осыпаются, а поля стоят неубранные, и ни одной жницы не видать.

— Должно, жнецы разошлись по домам, — предположил Элазар. — Дело к вечеру.

— Да нет, господин чародей. Как я погляжу, тут ни одна полоса еще не сжата, — возразил Годрик. — Не нравится мне это. Дурное у меня предчувствие… Лучше бы нам обойти эту деревню стороной.

Элазар, весь в испарине — не то от усталости, не то от неведомой немочи, донимавшей его вот уже полгода, — с неудовольствием покосился на Годрика.

— Лошадям нужен отдых, — сказал он. — Да и нам отдохнуть не помешает. К тому же, было бы неплохо пополнить в деревне наши запасы еды и воды.

— Как знаешь, господин чародей, — вздохнул Годрик и замолчал. Больше он ничего не сказал, но его туманное предостережение словно бы повисло над путниками предвестником грядущей беды. Им передалась тревога Годрика — и всем стало не по себе, пусть даже они и сами не смогли бы объяснить, отчего. Они шли по безмолвной земле с тихо осыпавшимися в безветрии колосьями по обе стороны дороги и обеспокоенно поглядывали по сторонам.

В молчании они вошли в деревню. Первый дом, встретившийся им, выглядел покинутым: запертая дверь, закрытые ставни, изнутри не доносилось ни звука. В этом не было ничего пугающего, но после слов Годрика запертая лачуга увиделась путникам недобрым знаком. Стыдясь показать друг другу свой страх, они двинулись дальше, но и следующий дом, и хлев за ним, и все другие постройки, мимо которых проходили Элазар и его спутники, оказались запертыми, а дворы — безлюдными, словно все жители деревни в одночасье бросили свои дома и ушли… или исчезли, унесенные неведомой силой.

— Может, они все пошли на ярмарку? — предположил Бени, хотя и сам в это не верил.

— Что, даже малые дети и дряхлые старики? И всю скотину с собою на ярмарку прихватили? Нет, — Годрик сжал рукоять меча, словно это придавало ему храбрости, — тут что-то другое. Слышите, как тихо кругом? Ни мычания, ни блеяния — а ведь в такое время скотину уже загоняют в хлева. И куры не квохчут. Что, если крестьянам грозила беда? Они могли прослышать о нападении и, собрав свое добро, отправиться в замок своего лорда, под защиту его стен, — Годрику и самому хотелось, чтобы его опасения оказались напрасными.

Элазар засомневался.

— Я не слышал ни о каких междоусобицах в здешних краях, — сказал он. — Действительно, какая странная тишина…