Основатели (СИ)

— Это вас Пэк сюда заманил, не иначе, — раздался всё тот же сварливый голос со странным выговором. — Он вас и усыпил, чтоб вы, значит, проспали тут до скончания века — пока камень, на котором вы остановились, не ушел бы прямиком в топь.

Реувен опять потерла глаза тыльной стороной руки — и опять ничего не увидела. Голос продолжал:

— Вот же носит вас черт по трясинам! Что ни день, так какой-нибудь олух забредет, а мне что делать? всякий раз выручать? Эх, так и быть, — рядом с Реувен послышались шаги. — Выведу я вас из гиблого этого места — чего уж там, не пропадать же христианским душам.

И тут прямо перед Реувен откуда ни возьмись возникла дородная бабенка с широким грубоватым лицом, румянцем во всю щеку и копной светло-рыжих волос, неприбранных, как у деревенских колдуний. В больших сильных руках эта статная женщина держала корзины, полные каких-то трав, комочков грязи и еще чего-то скользкого и мерзкого, напоминающего лягушек.

— Собирала болотных фэйри, — сказала женщина, сунув одну из своих корзин Реувен под нос, — вот и набрела на вас. А если б жена пекаря не сговорилась со мной о сглазе для соседки и я не пошла бы безлунной ночью на болото — что бы вы делали? Я вам скажу, что бы вы делали — так и лежали бы тут, одуревшие от болотного туману, как феи от церковного звону, и, в конце концов, потонули бы в трясине.

— Благодарим тебя за помощь, добрая женщина, — заговорил Элазар. Реувен вздрогнула: она всё еще пребывала во власти сна. Посмотрев по сторонам, она увидела, что все ее спутники тоже проснулись и с изумлением взирают на свою нечаянную спасительницу. Элазар продолжал, спустившись с подводы: — Если бы не твое сострадательное сердце, мы бы погибли здесь, сами того не ведая. Но каким образом ты выведешь нас отсюда? Наши повозки тяжелы, они увязнут в болоте.

Деревенская колдунья оглядела Элазара с головы до ног, хмыкнула, фыркнула и заявила:

— Знамо дело, как! Так же, как я добралась сюда! Ну и дурни, сил моих нет… — последнее колдунья проворчала вполголоса. — На-ка, подержи! — велела она Реувен, протягивая ей свои корзины. — Держи-держи! Ничего, авось руки не отвалятся, — всучив корзины опешившей Реувен, колдунья подобрала юбку — взгляду путников открылись ее крепкие ноги в грубых башмаках — покружилась на месте, согнувшись в три погибели, топнула, смачно плюнула в болотную жижу и прокричала: — Хафф, хафф, хаффлпафф! Расступись, трясина! Появись, тропа!

И не успела Реувен, усмехнувшись про себя нелепому заклинанию, подумать о поразительном невежестве деревенских колдуний, как от каменной площадки, на которой они остановились, протянулась дорога, устланная мягким зеленым мхом.

— Ну, чего встали? Вам бы лучше поспешить: как я погляжу, ваш камень уже погружается в болото! — прикрикнула на них колдунья. Вырвав из рук Реувен свои корзины, она с необыкновенной для своего роста и стати ловкостью спустилась с каменной площадки на волшебную тропу и вперевалочку пошагала прочь. Путники, испугавшись упустить колдунью из виду, припустили за нею.

Бархатный мох подавался под их ногами, и Реувен опасалась, что еще шаг-другой — и они вместе со своими лошадьми и повозками провалятся в трясину. Но мшистая дорога, несмотря на свою мягкость, оказалась удивительно надежной. Следуя за колдуньей, путники шаг за шагом двигались через гибельное болото, зловонное, булькающее, будто бы наблюдающее за незваными гостями. Реувен не могла избавиться от ощущения, что за ними неотступно следят чьи-то глаза, а некие враждебные создания, неразличимые во мраке, перебегают с места на место, перешептываясь и посмеиваясь. Лошади фыркали и прядали ушами, учуяв болотную нечисть.

— Не глядите на них, не то сверзитесь с тропы прямиком в топь — а они только того и ждут, — посоветовала колдунья самым что ни на есть будничным тоном. — Утащат на дно — и пропали ваши головушки. Это они сейчас еще смирные, — я-то парочку этих тварей изловила и шеи им свернула — а бывает, заберутся прямо в дом, подкрадутся, пока спишь, и присасываются к живому телу, чтобы крови напиться. Ух, вот я вам, паскудники! Будете знать, как воевать с Хельгой Хаффлпафф! — и колдунья, повесив обе корзины на левую руку, погрозила кулаком в темноту.

— Хельга Хаффлпафф? — переспросил Годрик. — Экое у тебя, женщина, чудное имечко.