Основатели США: исторические портреты

Неприятие эгалитарных принципов предопределило позицию Адамса в отношении уравнительных устремлений масс в годы Американской революции. В 1782 г. он резко осудил выступление массачусетской бедноты, требовавшей от законодателей штата отсрочки выплаты долгов. Откровенно антидемократический характер носило отношение Адамса к восстанию Даниэля Шейса, охватившему сразу несколько графств Массачусетса в 1786–1787 гг. С. Адамс использовал все свое влияние на городское собрание Бостона с тем, чтобы заставить благонамеренных горожан принять петицию губернатору с требованием немедленной расправы с восставшими. Бедноту, сплотившуюся вокруг Шейса, он пытался изобразить как «английских эмиссаров». Как председатель сената, Адамс выступил с резкими нападками против нижней палаты массачусетской легислатуры, которая была против подавления восстания силой. 5 февраля 1787 г. он потребовал от легислатуры обратиться к федеральному правительству для подавления восстания. Резолюция Адамса была одобрена, хотя многие члены ассамблеи штата сомневались в законности подобного вмешательства Континентального конгресса в дела суверенного штата.

Сэмюэл Адамс, в прошлом рьяный приверженец и неутомимый организатор революционных обществ, стихийных собраний, самочинных политических институтов, теперь протестовал против любых, не санкционированных властями выступлений. Объясняя изменение своей позиции, Адамс, теперь уже «власть предержащий», писал в 1784 г.: «Сейчас, когда имеется постоянное конституционное правительство, самочинные народные комитеты и конвенты в графствах становятся не только бесполезны, но и опасны. Они сослужили отличную службу и были в высшей степени необходимы в момент их возникновения, и я не отрицаю и своей скромной роли в их создании»[47].

Спад массовых народных движений в США в конце 80-х годов и упрочение позиций новой буржуазно-плантаторской власти несколько смягчили консервативные черты в политическом облике Сэмюэла Адамса. Политическая умеренность, свойственная ему на последнем этапе жизни, существенно отличалась от консервативного антидемократизма Джона Адамса. В 90-х годах в переписке с Дж. Адамсом, консервативные настроения которого, как и всего умеренного клана «отцов-основателей», резко усилились в связи с Великой французской революцией, он протестовал против выдвинутой тем идеи элитарного правления «естественной и непресекающейся аристократии». Он не согласился и с мыслью Дж. Адамса о том, что власть только «частично исходит из народа» и что верховный политический суверенитет должен быть отчужден в пользу наследственной аристократии. В целом же С. Адаме в отличие от Дж. Адамса был вполне удовлетворен государственно-правовыми принципами федеральной конституции. «Естественная и непресекающаяся аристократия» Дж. Адамса казалась ему излишеством не только потому, что он был решительным противником сословных различий феодального образца, но и потому, что американская федеральная конституция 1787 г. заключала в себе, на его взгляд, достаточный механизм для сдерживания «чрезмерных страстей» народных масс.

В целом место Сэмюэла Адамса в процессе образования США определялось в первую очередь активной, лидирующей ролью в организации и воспитании патриотических сил накануне войны за независимость. Задачи революции были исчерпаны для него с достижением антиколониальных целей. После провозглашения независимости ведущая роль в определении исторических судеб Северной Америки перешла к новым политическим лидерам.

Глава III. Александр Гамильтон: пророк капиталистического развития

Среди биографов Гамильтона есть и критики, и апологеты (их большинство). Апологетические биографии Гамильтона[48] рисуют его как выдающегося выразителя общенациональных идеалов, не заключающих в себе якобы никаких классовых мотивов. Разве не Гамильтон, восклицают апологеты, дал начало сильной федеральной власти, мануфактурам и банкам, национальному величию США! В отрицательном отношении Гамильтона к правам штатов и преклонении перед унитарным государством Б. Митчел видит стремление к «эффективной организации» и «расчетливому планированию». Дж. Лайкэн говорит о нем как о друге мелких сельских собственников. Р. Б. Моррис характеризует Гамильтона как провозвестника государства «всеобщего благоденствия», чуть ли не предтечу кейнсианских мероприятий государственно-монополистического регулирования, которое американский историк рассматривает как регулирование в интересах всех классов[49].

Отношение к нему критиков противоречиво. Суть противоречия кратко сформулировал Вудро Вильсон: «Великий человек, но не великий американец» (президент США начала XX в., объявлявший себя защитником «маленького человека», хотел сказать, что быть великим американцем значило быть и поборником демократии). Критические биографии Гамильтона неравнозначны, его политические деяния одними авторами решительно отвергаются, другими принимаются с теми или иными оговорками.