Основной аргумент контрразведки

Особо почитаемыми являются кадровые офицеры из противоборствующих спецслужб, на профессиональном жаргоне — «кроты», а также дипломаты, ученые, журналисты, писатели, артисты — как наши, так и иностранные. Разумеется, речь идет не только о мужчинах, но и о женщинах.

Ремесло Непорочного в перечень упомянутых профессий не входило, но нет правил без исключений — почему бы не завербовать щипача-виртуоза? Этот малолетка совсем не промах и когда-нибудь окажет «конторе» услугу — вон ведь какую пламенную речугу о происках гадов-империалистов на процессе толкнул!

В общем, перед тем, как отпустить Непорочного на все четыре стороны, майор выложил перед ним бланк с машинописным текстом:

Подписка о сотрудничестве

Я, Поречный Александр Иванович, добровольно обязуюсь оказывать органам госбезопасности Союза ССР всемерную помощь в их борьбе с происками империалистических разведок.

Клянусь хранить в тайне все сведения, ставшие мне известными в ходе сотрудничества.

Для конспирации избираю псевдоним Смотрящий.

Подпись ____

Число _____

…Когда Алик заверил подписку, майор проинструктировал новоявленного секретного сотрудника — сексота — о правилах конспирации и о способах связи. Инструктаж завершил напутствием:

— И последнее на сегодня… Хотя дело наше правое — мы не только чистим авгиевы конюшни Союза, но и не пускаем туда конокрадов, с одним из которых ты имел несчастье познакомиться, — нам, тем не менее, приходится лавировать между епитимьей и анафемой. Посему запомни наш девиз: «никогда не думай о себе плохо!»

— А сколько, гражданин майор, — у осмелевшего Непорочного прорезался голос, — вы будете мне платить?

Гэбэшник вперил испепеляющий взгляд в зрачки сидевшего через стол юнца и процедил сквозь усы:

— Что, хочешь кусочек ветчины извлечь из свинства, в которое угодил? Не выйдет. Спасибо скажи, что тебе срок не впаяли!

На том и расстались.

…Так в октябре 1957 года майор гэбэ правовым актом (подпиской о сотрудничестве) узаконил претензию Непорочного на двойную жизнь, которая станет нормой его последующего бытия.

Напутствие кагэбэшника, изобиловавшее непонятными для Алика словами, было тотчас им забыто. Но девиз он затвердил намертво и повторял всякий раз, творя дела свои противоправные.

Органам госбезопасности ни разу не удалось использовать щипаческий талант агента «Смотрящий» в своих оперативных мероприятиях, поэтому со временем его передали в систему МВД.

Любовь во всём виновата…

После своего совершеннолетия Алик сгинул — чтобы переждать трудные времена, переквалифицировался в инструкторы: открыл курсы молодых бойцов «карманного фронта». В числе своих учеников заприметил одну красавицу дивчину по имени Дарья, глаз с нее не спускал. Чтоб пыль ей уркаганской жизни в глаза пустить, снова «пошел на дело» — за деньгами на подарки для Дарьи. Тут-то его муромцы и взяли с поличным.

…Слава о похождениях Непорочного впереди него бежала — не успел еще в Бутырке оказаться, а ему уже там почетный прием блатные организовали. Ковровых дорожек и пионеров с барабанами только не было при встрече.

Через некоторое время короновали Алика, стал он вором в законе по кличке «Злотник». Всего-то два дня и носил корону.

«Малява» (записка) пришла с воли: ссучился «Злотник», продался ментам, воровской Орден променял на возможность выйти быстрее на волю к Дарье.

Вслед за обрядом посвящения в высшее преступное сословие последовал другой. «Опустили» Алика — отобрали титул вора в законе — там же, в Бутырке. Отторгли, значит, за измену. И стал он с тех пор «прошляком», то есть раскоронованным вором-законником.

Оказался вскоре Непорочный на воле, с лицом черным и высохшим. Правая рука у него плохо гнулась: специально отбили в милиции. Некоторое время о нём ничего не было известно — на карантин сел. А потом вновь стал верховодить на «курсах молодых щипачей». А те, кто знал о том, что его завербовал МУР и изгнан он с позором из воровского сообщества, — уже или в мир иной отошли, или безвылазно на зонах да по тюрьмам.

Так что молодая блатная поросль, которую он с успехом натаскивал, не ведала, что Алик находится под муровской опекой.

Кража во имя государственной безопасности

Непорочному хватило минуты, чтобы усвоить, какая роль отводится ему в предстоящем спектакле на Центральном рынке.

— Только вот, неувязочка выходит, гражданин опер-упал-намоченный, — обратился он к Николаю Ионову, почувствовав в нём старшего. — Где гарантии, что в околотке, узнав, что я — Непорочный, будут вести со мной такие же задушевные беседы? В менты принимают не по интеллекту, а по анализам! Разговор у них с такими, как я, простой — «аналиТЫческий», так тебе наТЫкают «демократизатором» в ребра и в харю, а потом — в козлятник на трое суток без права переписки с ООН и ЮНЕСКО о правах человека…