Основной компонент

«Мерседес» рыкнул двигателем, заскрипел снегом под колесами и покатил по ночному Берлину. За окном замелькали черные скелеты деревьев и залитые лунным молоком силуэты городских зданий. Не желая терять время понапрасну, я откинулся на спинку удобного сиденья и, под ровный рокот мотора, стал вспоминать все, что узнал из тетрадей Валленштайна.

Итак, барон был единственным отпрыском знатного рода. С детства увлекался как мистикой, так и наукой и в Аненербе попал из-за этих увлечений. В тридцать восьмом году Валленштайн вернулся из Тибета с таинственным обломком. Подробнее изучив находку, он пришел к выводу, что это осколок древнего артефакта, неизвестно как попавшего на Землю. Может, он прилетел из космоса миллионы лет назад, а может, проник сюда из иного измерения.

Полученная с помощью этой штуки вакцина творила с живыми организмами чудеса, делая то, что мировая наука не смогла достичь и за десятилетия прогресса. Она давала человеку больше сил, многократно повышала устойчивость к огнестрельным ранениям, ускоряла регенерацию поврежденных тканей.

Препарат вполне мог стать идеальным средством для воплощения в жизнь идеи фюрера о создании сверхчеловека, если б не его побочные действия. У всех подопытных, после введения вакцины в мышечные ткани, происходило радикальное изменение внешнего вида. Барон пытался нейтрализовать отрицательный эффект, но все, чего ему удалось достичь после многочисленных опытов, – это придать жертвам его экспериментов звериный облик.

Гитлер узнал об исследованиях барона, предложил тому совместить биоинженерию с мистическими идеями – это с его подачи у проекта появилось название «Вервольф», то есть оборотень, – и потребовал создать универсальных солдат, способных склонить чашу весов в глобальной войне на сторону Германии. То, что они выглядели не как люди, его не пугало. Наоборот, в этом он видел сакральный смысл. Дескать, нелюди зачищают Землю от унтерменшев, освобождая жизненное пространство для избранных. В качестве стимула к активной работе и для устранения большей части административных барьеров, Гитлер дал Валленштайну звание штандартенфюрера СС, целый отдел в подчинение и пообещал по результатам исследований щедро наградить всех, кто был занят в этом проекте.

Все! На этом мои познания заканчивались. Если б у меня было время ознакомиться хотя бы с большей частью баронских записей, возможно, я смог бы сейчас выработать тактику поведения на предстоящей встрече. Хотя, чего там вырабатывать? Черт знает, что у Гитлера на уме. Ладно, буду надеяться на русский авось. Всегда помогало, вдруг и на этот раз кривая вывезет.

Глава 3

Мерседес» сбавил скорость, свернул налево, проехал еще немного и остановился. Я посмотрел в окно. За слегка запотевшим стеклом расстилалось белое поле аэродрома. Воздушный порт окружала живая изгородь из присыпанных снегом деревьев, казавшихся в неверном свете луны хребтом диковинного зверя. Метрах в тридцати от машины на открытой стоянке дремали серебристые тушки самолетов. За ними виднелись купола ангаров и гребни крыш складских помещений. Стволы зенитной артиллерии настороженно смотрели в темное небо. Самих зенитчиков отсюда было не видно, но я не сомневался: они дежурят возле орудий, готовые в любой миг открыть огонь по самолетам неприятеля, если те вдруг появятся в этой части Германии.

На краю взлетного поля средневековой башней возвышался цилиндр навигационной вышки с короной из трапециевидной чаши на вершине. Желтые окна диспетчерской ярко светились, щедро рассыпав вокруг высокой колонны лепестки отраженного света. Рядом с бетонной громадой жарился в лучах прожектора тонкий шест с танцующим на ветру красно-белым тряпичным конусом.

Я чуть подался вперед.

– Значит, мы все-таки полетим к фюреру.

– Да, – бросил Шпеер, глядя в лобовое стекло.

Прошло несколько минут. «Фюрерваген» по-прежнему вхолостую тарахтел двигателем. Монотонно шумел вентилятор печки, обогревая салон теплым воздухом. Я подождал еще немного и только решил узнать, когда будет наш самолет, как с неба на землю упали широкие столбы яркого света. Что-то тихо гудящее и огромное, как кашалот, зависло над нами.

Я прижался щекой к стеклу, но ничего не увидел, кроме алмазного блеска косо падающих снежинок. Жгучее любопытство царапалось внутри, как игривый котенок. Когда еще выпадет шанс увидеть дирижабль вживую, а не на старинных фотографиях. Я взялся за ручку стеклоподъемника, трижды крутанул ее. Стекло опустилось на пару сантиметров, еще больше подогревая не на шутку разбушевавшийся интерес. Громкий щелчок пистолетного затвора прервал попытку шире открыть окно и выглянуть наружу.

– На вашем месте я бы этого не делал. – На этот раз Шпеер повернулся ко мне. Вороненый ствол его «парабеллума» застыл на уровне моих глаз. – Сидите спокойно, вам это видеть не положено. Если дадите слово, я уберу пистолет. В противном случае… – Он изобразил губами звук выстрела и посмотрел мимо меня, словно уже видел на стеклах и потолке автомобильного салона кровь и выбитые пулей мозги.