Основные пункты социального вопроса в жизненных необходимостях настоящего и будущего

Эти идейные течения — более или менее бессознательно — отрываются от того, что дает внутренним душевным переживаниям человека настоящую действенную силу. Всю внутреннюю душевную жизнь человека, весь круг его мировоззренческих, моральных, мыслительных, научно-познавательных интересов они помещают как бы на острове, изолированном от общего потока жизни. И тогда они уже не в состоянии построить мост между этим островом и всем тем, что держит человека в тисках повседневности. Сколько мы видим вокруг людей, почитающих весьма «благородным» делом отвлеченные рассуждения — хотя бы в рамках школьной философии — о всяких моральных и религиозных проблемах, рассуждения, уводящие в заоблачные дали безответственных мечтаний: все эти люди охотно рассуждают о том, каким образом человек может приобрести добродетели, как он должен с любовью относиться к ближним своим, как он может удостоиться счастья обрести «духовное содержание жизни». И при всем том — полная неспособность указать хотя бы возможность перехода от всего, что эти люди называют хорошим, благостным, справедливым и моральным, ко всему тому, что нас окружает во внешней действительности: капитал и заработная плата, производство и потребление, товарное обращение, кредитная система, банки и биржи. Потому и мыслительные навыки людей формируются в двух направлениях: в одном

— человек стремится удержаться на божественно-духовных высотах и знать не хочет никаких мостов между духовными интересами и обычными житейскими делами. В другом

— человек бездумно отдается во власть повседневности. Но жизнь — это единство. И она может процветать, лишь если ее подлинные движущие силы — морально-религиозные импульсы — проникнут в глубину повседневной обыденной жизни, в ту область, которая столь многим представляется областью самых «низменных» интересов. При отсутствии же моста между этими двумя областями морально-религиозная, а также социальная, мысль

впадает в пустую мечтательность, очень далекую от повседневной действительности. И тогда эта повседневная действительность мстит за себя. Человек раздваивается: под воздействием «духовных» побуждений он стремится ко всему «идеальному», ко всему, что он может назвать добром; но инстинктивным побуждениям, исходящим от обычных повседневных потребностей, удовлетворению которых должна служить экономика — этим побуждениям он следует без всякой «духовности». Он не знает реальных путей, могущих связать его понятия о духовности с повседневным течением жизни. И тогда эта повседневная жизнь приобретает формы, никак не связанные с моральными идеями, пребывающими на высотах духа. Тогда-то и осуществляется месть повседневности: морально-религиозная жизнь человека именно в силу своей оторванности от непосредственной жизненной практики мало-помалу, незаметно для него самого, становится ложью, внутренней ложью всей его жизни.

Как много сейчас людей, одушевляемых наилучшими намерениями, готовых из самых благородных, морально-религиозных побуждений жить в мире с ближними своими, творить для них всяческое добро! Но они не способствуют развитию таких социальных чувств, которые только и делают возможным реальное осуществление

этих благих намерений; они не в силах усвоить социальные идеи, способные воплощаться в социальной практике.

Из этих-то кругов и выходят в настоящий момент мировой истории, когда социальные проблемы стали столь жгучими, те фантазеры, которые считают себя настоящими практиками, а на деле препятствуют удовлетворению подлинно практических требований жизни. От них можно услышать такие, например, речи: нужно подняться над материализмом, над материальными интересами, которые уже довели нас до военной катастрофы и социальных бедствий, нужно обратиться к духовному пониманию жизни. В поисках такого рода путей к духовному мировоззрению неутомимо цитируются сочинения авторов, почитаемых в прошлом за духовный образ мыслей. Если же вы пытаетесь указать нечто такое, что дух может внести в социальную практику и что является такой же жизненной необходимостью, как необходимо производство хлеба насущного, то слышите в ответ: главное сейчас — возвратить людей к духовному мировоззрению. Но на самом деле главное сейчас: силами духовной жизни отыскать пути к оздоровлению социального организма. А для этого недостаточно, чтобы люди занимались духовной работой в качестве некоего побочного занятия. Для этого необходимо, чтобы повседневная социальная практика была приведена в соответствие с духовными запросами человека. Отводя «духовную жизнь» в такого рода побочные русла, правившие до сего времени классы и могли находить превосходным тот социальный строй, крах которого привел к существующему положению вещей.