Основы человечности для чайников (СИ)

Чтобы она осталась слепа и глуха ко всему происходящему. Причём в самом прямом смысле.

И это было… обидно? Грустно? Больно?

Ксюха дрейфовала на волнах боли — моральной и физической — и чувствовала себя игрушечным корабликом в водовороте. У кораблика был яркий, разноцветный, но совершенно декоративный парус. И декоративные вёсла. И декоративный руль.

И не было якоря.

Боль отступила внезапно. Схлынула так резко, что Ксюха сперва даже не поверила собственным ощущениям. Несколько секунд она лежала, боясь пошевелиться или вдохнуть полной грудью. Казалось, от любого движения штырь внутри снова напомнит о себе. Но время шло, и ничего не происходило.

А потом Тимур где-то рядом хрипло выдохнул и, судя по звукам, с размаху врезался в диван.

Ксюха повернула голову, сморгнула скопившиеся слёзы.

Нет, не врезался, просто уселся прямо на пол, опершись спиной о подлокотник. Примерно как Людвиг, когда у него не хватало сил забраться в кресло. Да и выглядел он почти так же: бледный, растрёпанный, совершенно выдохшийся.

— Ты как? — Они спросили это одновременно. Одновременно улыбнулись такой солидарности.

И на этом синхронизация закончилась.

— Вставай с пола, он холодный. — Голос Тимура звучал так устало, словно это ему сейчас наматывали нервы на виртуальный раскалённый штырь.

— Зато плоский. И твёрдый. И не шатается.

— И не слишком чистый.

— Полчаса назад тебя это не особо беспокоило. Да и вообще, нормальный пол, мне нравится. Так что я ещё полежу.

— Тебе надо сейчас подвигаться. Правда, очень надо. Хотя бы немножко, чтобы организм вспомнил, что им управляешь именно ты.

— А он мог об этом забыть?

Тимур промолчал.

Причём молчал он с таким отрешённо-глубокомысленным выражением лица, что Ксюха не удержалась, кое-как дотянулась и ущипнула его за ногу. Ну а что? Сказано было двигаться — она и двигается.

Тело ощущалось странно, как чужое. Кончики пальцев почти потеряли чувствительность, голова снова слегка кружилась, рана…

Ксюха подобрала зеркальце, покрутила им из стороны в сторону в поисках нужного ракурса и убедилась — рана теперь выглядела обычной тоненькой царапиной, а маркерная роспись вокруг неё поблёкла до едва различимого состояния. Как и меловые символы на полу.

Значит, сфоткать и показать Людвигу не получится. Жалко.

Осталась только тетрадка с записями, лежащая на столике, — такая близкая, провокационно-открытая, и совершенно недоступная. По крайней мере, прямо сейчас.

— С координацией движений вроде всё в порядке, — констатировал Тимур.

— А могло не? — Ксюха всё-таки отскребла себя от пола, походила взад-вперёд по комнате и забралась с ногами на диван. — Что делает эта штука? Что могло произойти, если бы ты её не вытянул?

— Эти чары подчиняют волю. Магия проникает в кровь, разносится по организму, постепенно приживается там и вынуждает тебя делать то, что приказывает тот, кто наложил заклинание.

— И что мне приказали?

— Кто же знает… Может, отвести их к Людвигу. Может, привести его в условное место. Выманить. Или убить.

— А если бы я не смогла?

Тимур предпочёл не отвечать.

И Ксюха не была уверена, что хочет знать ответ.

Впрочем, у неё и других вопросов хватало:

— Что будет с Людвигом, если его найдут?

— То есть у неё всё-таки не паранойя, — пробормотал Тимур.

— У кого?

— У Дианы. Она сказала, что от меня в последнее время пахнет Людвигом. Я ответил, что она совсем рехнулась на почве мести. Она решила, что я его покрываю.

— Вы из-за этого поругались?

— Да не ругались мы. Просто оно давно зрело, и… Ладно, неважно. Не о том речь. У неё не паранойя и от меня пахнет Людвигом. То есть от меня пахнет тобой, а от тебя — Людвигом. И не говори, что не понимаешь, о чём речь.

К сожалению, Ксюха слишком хорошо понимала, о чём речь. И о ком. Отрицать это было поздновато, как и делать удивлённое лицо. Удивляться вообще уже давно не получалось, словно в мозгу перегорел механизм, отвечающий за адекватное восприятие реальности. Магический мир переплёлся с обычным настолько тесно, что, казалось, так было всегда. Просто раньше Ксюха по какой-то дурацкой причине не обращала внимания на множество вещей: на элементы татуировок, на слишком умные глаза собак, на случайные оговорки и странные ощущения.

Не обращала — а сейчас вдруг начала.

И жизнь заиграла новыми красками.

Значит, Диана не просто так носом дёргала, а действительно принюхивалась? Тоже оборотень, что ли? Тогда волк, который был с тем мужиком, — это она и есть? Волчица? Или это совсем другой волк, и они тут толпами шляются, как по Тамбовским лесам?

Сколько вообще в городе оборотней?

Людвиг говорил про пару кланов, но сколько это в штуках (а заодно — хвостах, клыках и когтях)?

— Я встретилась с Дианой, когда ходила к Фёдору, — созналась Ксюха. — Она меня увидела — и разозлилась, почти набросилась. Я подумала, у неё просто характер мерзкий, а её, значит, от запаха так понесло?

— Характер у неё в любом случае мерзкий. — Тимур совсем сник, но вдруг резко встрепенулся, обернулся, как будто только что осознал, о чём они вообще разговаривают. — Откуда ты знаешь Людвига? Что он от тебя хочет?