Основы языческого миропонимания

Первая душа, могильная, представлялась в виде тени, и поэтому называлась по-мансийски «ис-хор» («душа-тень»). При жизни она обычно не покидает тело, а после смерти следует за покойником в могилу. Находясь там, она, когда хочет, уходит из разлагающегося трупа и затем вновь возвращается к нему. Ее иногда видят близ дома в виде темного силуэта, стремящегося попасть внутрь помещения. Она способна наносить вред живым и даже «съесть» сородича, как и любого другого человека. Когда тело истлевает, она превращается в насекомое, вроде жучка, а потом вообще исчезает.

Могильная душа, или душа-тень, наиболее близко соответствует понятию «живого покойника». Самый близкий ее аналог в славянском язычестве — упырь (вурдалак). Душа-тень становится особенно опасной, когда считает себя обиженной кем-либо из живых. В одной из селькупских бывальщин рассказывается, как некий человек, пожалев лишний раз снарядить нарту, похоронил умершего брата неподалеку от места смерти, а не на кладбище. «Покойник» после этого стал по ночам рваться в дом родственников, увел с собою двух принадлежавших ему собак, одну из которых нашли в лесу задавленной, а другая вернулась назад вся в крови. Избавиться от нежелательных посещении удалось, лишь выстрелив в «покойника» из ружья, заряженного особой пулей, но все равно это место стало «плохим», потому что там часто что-нибудь «чудилось» (Пелих Г. И., 1972. С. 335). В другой истории повествуется о селькупе, умершем на промыслах и оставленном его товарищами в зимовье без погребения. Мертвец (точнее, его душа-тень) превратился в страшное клыкастое существо — лоза — и съел своих обидчиков (Пелих Г. И., 1972. С. 327–329).

У якутов на могилу «черных» шаманов в прошлом помещали «тяжелый камень, чтобы покойник не мог снова встать»; при этом труп клали лицом вниз (Худяков И. А., 1969. С. 300). Обские угры в тех случаях, когда умерший был злым человеком, клали камень на грудь трупа; особо опасным покойникам камень помещали не только на грудь, но и на рот. Этот обычай уходит корнями в глубокую древность. Так, в погребениях Европейского Севера придавливание мертвеца валунами известно с неолитической эпохи (Ошибкина С. В., 1978. С. 109).

Могилы, в которых «жили» души-тени, ассоциировались с домами, а кладбище — с поселением. У остяков кладбища так и назывались: «поселение покойников», «юрты покойников». Нечто подобное мы видим у северных самоедов, у которых могильники именовались «лес покойников», «остров покойников» и т. п.

Мир живых людей и мир могильных душ тесно связаны. При миграции семьи, рода, племени самым трудным делом было порвать эту связь, оторваться от умерших предков, которые, как и земные люди, тяжело переживают разрыв. «Когда вогулы верхней Лозьвы, — писал в начале двадцатого столетия венгерский ученый Б. Мункачи, — переезжают (на сезонные промыслы) на Сосьву в Яны-паул, призраки мертвых бегут за ними, как маленькие дети за своими матерями. Тем не менее их сопровождение не принимается людьми (поскольку последние едут лишь на время). Чтобы отогнать назад призраки своих близких (которые наверное боятся, что их семьи, уезжая, покидают их навсегда), люди применяют следующий способ. В одной местности (примерно в 10 верстах от селения Яны-паул) вырезают из дерева устрашающие изображения животных. Эти изображения очень примитивно выполнены, но поскольку они, подобно пугалам, укрепляются на вбитых в землю столбах, они оказываются годными, чтобы испугать тени (ис) и отпугнуть их назад на Лозьву, в случае их следования за едущими. Аналогичные изображения делают также сосьвинцы, когда они едут на Лозьву, так что со временем эти зверьки, все прибывая в числе, скопились в большом количестве и занимают в этом месте порядочную площадь» (Чернецов В. Н., 1959. С. 123).

Могильные души, как и земные люди, живут родами и не склонны принимать в свою среду чужеродцев. Тымские селькупы рассказывают, что когда-то на Напасском кладбище была похоронена чужая старуха, и с тех пор по ночам оттуда доносятся шум и крики: покойники пытаются изгнать чужачку (Пелих Г. И., 1963. С. 143).

Образ жизни могильных душ, или теней, как бы обратен земному: ночь там — день, зима — лето; правая сторона у них — левая, одежду носят наизнанку, застегиваются на обратную сторону и пр. Несведущий человек может не обратить внимания на такие «мелочи» и не понять, что находится в обществе могильных душ, так как во всем остальном их жизнь мало отличается от жизни живых людей. Анна Сампильталова, вогулка из рода Анемхуровых, поведала В. Н. Чернецову такую историю:

«Один человек куда-то ездил. По дороге назад затемнял. Вспомнил, что в стороне от дороги селение есть.

— Дай-ка, я в это селение заеду.

Заехал. В один дом вошел, народ в бубен бьет (шаманят). Народу полон дом, у всех лица закрыты. Он вошел, говорит: «Здравствуйте». Люди не отвечают. Один человек в бубен бьет. Еще вторично говорит: «Здравствуйте». Нет (не отвечают). Бьющий в бубен человек говорит: «Огонь (кто-то) заставляет свистеть. Нас едящий дух пришел».