Основы языческого миропонимания

В Нижнем мире роль солнца обычно выполняет луна либо ущербное «половинное» солнце. Жертвоприношение ночному светилу или вообще не практиковалось, или считалось делом нечистым. Оленные чукчи, хоть и приносили ежемесячно в жертву Луне оленя, расценивали это действие как не вполне законное и «исполнение его предпочитали сохранять в тайне» (Богораз-Тан В. Г., 1939. С. 78). Актом черного колдовства у чукчей считалось также обнажение тела при дневном свете. Не менее кощунственным был показ дневному свету мертвеца, особенно его лица и гениталий (Богораз-Тан В. Г., 1939. С. 182). «Злобный шаман (черный колдун. — М. К.), когда хочет придать своему заклинанию особенно большую силу, должен раздеться донага и выйти из шатра ночью при свете Луны. Затем он должен обратиться к Луне и произнести заклинание. При этом он говорит: "О, Луна! Я показываю тебе тайные части своего тела. Прояви уважение к моим гневным помышлениям. Помоги мне против такого-то человека". Говоря это, шаман притворно плачет, дабы снискать жалость Луны» (Богораз-Тан В. Г., 1939. С. 129–130).

Коль скоро речь зашла о дневных и ночных светилах, скажем коротко об уровне сибирско — языческих астрономических знаний. В качестве ориентира при выборе бытовых, жертвенных и похоронных направлений обычно использовались те или иные положения Солнца относительно линии горизонта. Звезды, как правило, были вертикально-пространственными и календарно-хозяйственными ориентирами. У чукчей, например, «восход» звезд Тараред и Альтаир из созвездия Орла знаменовал момент зимнего солнцестояния и начало очередного года (Богораз-Тан В. Г., 1939. С. 23–24).

Степные казахи-кочевники сезонный восход тех или иных звезд и созвездий воспринимали как знак, фиксирующий очередное ожидаемое погодно-климатическое изменение. Так, с появлением на летнем небе Венеры (Джулта Мулдус — Пастушьей звезды) выпускали скот из укрытий, где он спасался от зноя и кровососущего гнуса. Восход созвездия Юркур предвещал наступление холодных утренников. По прошествии двадцати пяти дней поднималось из-за горизонта созвездие Таразы, знаменующее приход холодных вечеров и дождей. Через двадцать или двадцать один день после этого на небе появляются созвездия Сумблэ (Большое и Малое), а следом пропадают оводы, и тогда можно кочевать не только по гривам, но и по низинам; одновременно кочевники направляют свои стада в сторону намеченных зимовок… (Гейне А. К., 1897. С. 82, 330–331). С этими астрономическими приметами были знакомы все казахи, и у них, как и у других сибирских народов, не возникало никакой нужды ни в профессиональных звездочетах, ни в специальных астрономических сооружениях.

Якуты придавали большое значение взаиморасположению Венеры и Плеяд. Если весной Венера оказывалась ниже Плеяд, предполагался хороший, сытый год, если ниже — плохой, голодный. Особенно тяжелым был год, когда Венера (Чолбон) проходила непосредственно через Плеяды (Юрэл) и временно «застревала» там: «Тогда лето бывает дождливое, делается наводнение, пурги, зима худая. В такой год вся птица пропадает, все сено выйдет, скот нечем кормить, так снег сгребают лопатой с отавы, чтоб скот мог есть… Скот станет пропадать: у конного скота во внутренностях заводятся очень длинные черви соллон, а у коров — мелкие, красные, без особого названия» (Худяков И. А., 1969).

Если, согласно вертикальной модели Вселенной, «дверью» в Верхний мир являлась Полярная звезда, то местонахождение входа в Нижний мир было менее определенным. Это и корни священного дерева, и могила, и место под домашним очагом, и водоем, и пещера, и яма, и вообще любой «низ», любое «плохое место».

В «плохих местах» людям «чудилась» всякая нечистая сила, случались разные несчастья. Ханты, сообщает В. М. Кулемзин, «входя в новое жилище, прежде всего угощали домашнего духа. Если в первую ночь обитателям плохо спалось, мешали какие-либо звуки и т. д., то лучше было перейти в другое место» (Кулемзин В. М., 1984. С. 108), потому что здесь наверняка было когда-то выморочное поселение, кладбище или иное «плохое место». Финноязычные родственники угров вотяки (удмурты), задумав строить избу, приглашали колдуна или шамана, который выбирал место для постройки. При вселении в новый дом вотяк во избежание несчастий спускался ночью в подполье и приносил там в жертву злым духам черного барана, кости которого зарывал в землю (Шестаков В., 1859. С. 96; Верещагин Г., 1886. С. 58).

Нечистая сила оккупировала даже временно оставленные жилища, например, зимние, пока жители пребывали на летних рыболовецких промыслах. «При входе в пустую остяцкую юрту, — писал в начале прошлого века И. Я. Неклепаев, — прежде чем войти, нужно взять стоящий у двери таган (палку, которую остяки, как и русские, ставили в знак того, что в избе никого нет) и с этим таганом обойти вокруг юрты, приговаривая по-остяцки: "Выходи прочь, теперь я буду тут жить". Если не отстукать эти углы, то нечистый выгонит» (Неклепаев И. Я., 1903. С. 75).