Основы языческого миропонимания

Касаясь вопроса о социальной и мировоззренческой оправданности этого во многом загадочного фольклорного образа, Е. М. Мелетин-ский приходит к заключению, что сказания о трикстере указывают на поиск людьми некой «легальной отдушины, известного противоядия мелочной регламентированности в родовом обществе, шаманскому спиритуализму и др.» (Мелетинский Е. М., 1972. С. 179). В реальной жизни поиск этой отдушины проявляется «в элементах самопародии и распущенности, имевших место в австралийских культовых ритуалах, римских сатурналиях, средневековой масленичной обрядности, празднике дураков и др.» (Мелетинский Е. М., 1992. С. 27).

Тезис о «легальной отдушине» как условии выплеска накапливающейся внутри человеческого коллектива теснящей душу энергии недавно развил И. Н. Гемуев, главным образом на примере Медвежьего праздника у обских угров: «На всем протяжении существования, — рассуждает названный автор, — человек был обречен на необходимость создания норм и следования им, без чего невозможно функционирование социума. В то же время, чтобы не сойти с ума, чтобы не возникла ситуация короткого замыкания, оказалось необходимым создавать иллюзорные возможности ненорматизированного поведения… Спорадичность (а на самом деле завуалированная регулярность)… средневековых карнавалов заключает в себе в скрытом виде идею неотвратимости, неизбежности норматизированного поведения людей во все остальное, внекарнавальное (и внепраздничное) время. Таким образом, Медвежьи праздники, как и карнавалы, являются средоточениями противоположностей. С одной стороны, казалось бы, налицо разнузданность и вседозволенность, с другой — неявные указания на необычный, исключительный, не относящийся к повседневности характер этой вседозволенности. А стало быть, во всем, что относится к основным характеристикам бытия, господствует относительная норма» (Гемуев И. Н., 1992. С. 39).

Вышеприведенные высказывания в общем справедливы, однако в них не учитывается один принципиально важный момент: все эти коллективные трикстерские демонстрации, выступающие, как правило, на уровне общественных ритуально-праздничных церемоний, в том числе обско-угорский Медвежий праздник, воспроизводят Нижний мир, и прежде всего его «обратный», «изнаночный» характер.

Двадцать пять веков назад Гераклит так объяснил смысл древнегреческих дионисии и вакханалий: «Если бы не в честь Диониса они (греки. — М. /С.) совершали шествия и пели фаллический гимн, они бы поступали бесстыднейшим образом. Дионис же, ради которого они неистовствуют в вакханалиях, тождествен Аиду» (Материалисты древней Греции, 1955. С. 42). То есть все эти взрывы ненормативного поведения есть не что иное, как стремление приобщиться к «нижней» жизни. Но зачем? И здесь возникает новый аспект проблемы, касающийся исторической предназначенности трикстера.

Мне представляется, что в земном трикстерстве воплощена противоречивая сущность развивающегося человечества, с его беспрестанными неприкаянными метаниями между добром и злом, между праведностью и греховностью, между Богом и Сатаною. Могут возразить: трикстеры есть не только в Среднем (земном) мире, но и за его пределами — Гермес у древних греков, Локи у древних скандинавов и др., — однако это ничему не противоречит. Так оно и должно быть. Напомню, что, по языческим представлениям, в каждой части и частице Мироздания, от макро- до микроуровня, в соответствии с триеди-ностью всего Сущего, есть свои Верхний, Средний и Нижний миры и субмиры, в том числе в небесной и подземной сферах.

Без трикстера Мир был бы непротиворечив, сер и недвижим. Трикстер — главный инициатор динамики Мироздания. Вне трикстерства как исторической реальности недопустимы сомнения в правомерности рутины, немыслимы смены культурных, хозяйственных, социальных и мировоззренческих традиций, невозможны открытия, не на ком оттачивать чувство юмора, иронии, сарказма, никогда бы не родился смех как реакция на отход от нормы. Король, утратив в атмосфере всеобщего послушания самокритичность и чувство перспективы, вынужден призывать к себе шута, наделенного непререкаемым правом игнорировать и нарушать принятые при дворе манеры, моды, нормы и этикеты.

Именно трикстер, назло или на потеху публике, первым из земных людей сел верхом на лошадь, первым подоил козу и корову, первым сделал глиняный горшок, первым изготовил медную вещь, первым вырастил из дикого семени культурный злак.