Основы искусства святости, том 2

И когда человек силен делается на такое житье, то проводит его по повелению Божию, а не сам собою. Ибо где найдется столь безумный человек, да еще схимник и ученик духоносных старцев, чтобы стал растрачивать самочинно в пустых, смехотворных разговорах то, что приобретал с таким трудом в пустыне в продолжение нескольких десятков лет? Допустить, хотя на мгновение, такую мысль — для этого нужно самому превратиться в безумного. Нет, не пустые то речи и не для балагурства говорятся они подобными людьми, а для того, чтобы прикрыть ими тот нестерпимый для грешных и завистливых глаз блеск благодати и величайших даров прозорливости и чудотворения, которыми они обладают.

Этим же объясняется та площадная брань, с которой нередко обращались к приходящим знаменитые дивеев-ские блаженные²⁶, и их неприличные поступки, которыми по невежеству соблазняются люди и описание которых, конечно, они не преминут поместить где-либо в печати. Но величайшие из святых, например Андрей, Христа ради юродивый (память 2 октября), сподобившийся быть при жизни в раю и видеть в храме Пречистую Деву (откуда и берет начало праздник Покрова), не терпящую никакой скверны, — сей Андрей блаженный и другие еще

27

и не то делали . К сожалению, об этом надо читать в подлиннике, ибо у нас в житиях их все соблазнительное для не имеющих духовного разума выпущено. Но так как у меня в «Аскети-ке» вопросы ставятся и разбираются с принципиальной стороны, я не считаю позволительным их замалчивать. Что святые, когда совершают мирские и двусмысленные поступки, совершают их только внешне, как бы надевая маску и являясь хорошими актерами, нисколько не воспринимая их страстно сердцем и делая это во исполнение заповеди апостола и в подражание ему самому (1 Кор. 9, 19-22), не одна вышеприведенная цитата из жития преподобных Иоанна и Симеона доказывает. Из многих свидетельств приведу еще следующие.

Вот что пишет св. Варсонофий Великий о том, каким бывает внутреннее состояние святого, когда он принимает посещающих его:

-276-

«Совершенные бывают и совершенно внимательны к себе, подобно художнику, который в совершенстве знает свое художество; он хотя беседует с кем-нибудь в то время, как занят своим делом, но беседа не мешает ему делать то, что требуется художеством, и тогда как он беседует с теми, которые у него находятся, ум его бывает всецело обращен к предлежащему занятию. Так и беседующий с другими должен показывать им лицо и слово веселое, внутри же

себе иметь помысл воздыхающий. О сем писано: воздыхание сердца моего пред

28

Тобою есть выну» .

Всеми предыдущими рассуждениями не исключается, конечно, для немощных

29

умеренная веселость ; причем, понятно, должно принимать во внимание конкретные обстоятельства: время, место беседы, то, с кем мы ее ведем. Об этом будет еще говориться в другом месте³⁰.

Но и простая болтовня наносит не меньший вред духовному здоровью. Если больно сердцу слышать на улице звонкий смех проходящей «барышни» с «кавалером», смех, который открывает пред вашим духовным взором черную бездну душевной ее пустоты, то не менее больно и стыдно за человеческое достоинство, когда, сидя в вагоне трамвая или железной дороги, видишь, как растлеваются молодые души бессодержательной болтовней, отсутствием страха Божьего и стремлением превзойти друг друга в «тонких» намеках, остротах и наборе «изящных комплиментов».

Если наши юноши и девы — христиане, то не должны оправдываться молодостью, а если они готовят себя к честной женитве и ложу нескверну (Евр. 13, 4), то должны блюсти себя еще строже тех, что готовятся в монахи, поскольку для последних в будущем открывается постоянное время покаяния. (Прошу читателя из моих слов не выводить обратного заключения — что так как-де последним предстоит «постная», если уж не «постническая» жизнь, то наперед позволительно им хорошенько «заговеться», да так, чтобы все оставшееся время жизни вспоминалось это «заговенье».)

Такова ли должна быть подготовка к серьезной супружеской жизни? И чему тут удивляться, что через год, месяц, неделю, даже через день (вернее ночь) молодые уже расходятся навсегда! Обычно у нас уже до брака юноши и девы обрывают все цветы и розы невинности в своем саду, и когда приходится им жить вместе, опустошенный преждевременно сад наводит на них только уныние, отвращение

-277-

и ненависть. А нужно бы наоборот — не тайком, наспех и с жадностью воровать яблоки, а срывать их в свое время, не стыдясь людей, как свои собственные...

И неужели нет серьезных тем для разговоров? Неужели, юноша, так трудно отдать себе отчет в том, что, если проведешь время только в «салонной» или «бульварной» болтовне, ты не сможешь узнать, оценить, полюбить, наконец, душу человека? Даже о домашних способностях будущей жены не узнаешь. И если скажешь, что это «проза», то спрошу и я: «Не те ли уж разговоры наших барышень, которые слышишь повсюду, — поэзия ?»