Основы искусства святости, том 3

следующее: «Нынче только дураки в Бога верят» , «Я не ребенок, чтобы верить этому»... Следовательно, люди признают, что вера все-таки существует, только веруют-то люди, не уважаемые в обществе. Но Господь как раз в том худого не видит, и даже больше — каждому предлагает смириться и подтверждает то собственным Словом — а оно ведь у Него закон: аще не обратитеся и будете яко дети, не внидете в Царство Небесное (Мф. 18, 3). И опять чрез Своего апостола говорит: буяя — та ^юра (безумное) — мира избра Бог, да премудрых посрамит (1 Кор. 1, 27). Но так как мир не приемлет яже Духа Божия: юродство бо — ^юрга (глупость) — ему есть, и не может разумети (1 Кор. 2, 14), то по его «премудрости» (1 Кор. 2,4, 5,6,13) в число «безумных», «сумасшедших», «глупых» попали, начиная с Самого Господа Иисуса Христа (Мк. 3, 21), и Его

апостолы (Деян. 26, 24; 1 Кор. 4, 10), и пророк Давид (1 Цар. 21, 14), и многие другие.

Итак, никто не должен клеветать на веру. Да потом, хотя вера и Божий дар (Еф. 2, 8) (как и все добродетели, даже естественные), она проявляется и у неверующих (обычно в детстве, когда сердце чисто и неосквернено срамными страстями, и посему не боятся приступать к Богу и веровать в Него), но они сами ее теряют... Следовательно, на Страшном Суде все неверующие и безбожники будут судиться за то, что потеряли дар Божий, а не за нечто такое, чего никогда и не имели...

18

«Итак, — заключу этот отдел словами св. Иоанна Лествичника , — если, как мы здесь показали, любовь есть добродетель естественная нам, а она есть союз и исполнение закона [Рим. 13,10; Кол. 3,14], то значит добродетели недалеко от нашего естества. Да постыдятся же те, которые представляют свою немощь к исполнению их».

Хорошо говорит в своем «Шестодневе» о естественных -245-

добродетелях св. Василий Великий¹⁹, который развивает и иллюстрирует многочисленными примерами вышеуказанную аналогию между чувствами животных и человека. Приведу некоторые из них.

«И в нас есть естественные добродетели, — говорит он, - с которыми душа имеет сродство не по человеческому научению, но по самой природе. Никакая наука не учит нас ненавидеть болезнь, но сами собою имеем отвращение ко всему, что причиняет нам скорбь; так и в душе есть какое-то не учением приобретенное уклонение от зла... По этой-то причине для всякого похвально целомудрие, достойна одобрения справедливость, удивительно мужество, вожделенно благоразумие. Эти добродетели душе более свойственны, чем телу здоровье.

Чада, любите отцов; родители, не раздражайте чад (Еф. 6, 4). Не то же ли говорит и природа? Не новое что советует Павел, но скрепляет узы естества. Если львица любит рожденных ею и волк вступает в бой за своих волчат, что скажет человек, и заповедь преступающий и природу искажающий, когда или сын не уважает старости отца, или отец, вступив во второй брак, забывает прежних детей?»

Далее св. Василий Великий приводит несколько случаев, из которых видно, что животные, как это ни странно, часто превосходят человека. Не без иронии он отзывается об ученых, пишущих в своих кабинетах головоломные формулы, едва могущих или вовсе не могущих приобрести даже и ту долю сообразительности, какою обладает пес... А что говорить про область чувств? Здесь люди неизмеримо слабее твари. Но почему же так пал современный (Василию Великому и нам) человек? Потому что потерял всякое понятие не только о сверхъестественных, но и о естественных добродетелях и впал в состояние противоестественное. Но обратимся к подлинным словам великого богослова:

«У бессловесных неодолима взаимная любовь между детьми и родителями, потому что создавший их Бог вознаградил в них недостаток разума избытком чувств. Почему ягненок, выскочив из хлева, среди тысячи овец [ср.: Иов. 1,3; 42,

12] знает самый цвет и голос матери, спешит к ней, ищет своих собственных источников молока? И хотя он встретит тощие матерние сосцы, довольствуется

ими, пройдя мимо многих сосцов, обремененных молоком. И мать в тысяче ягнят узнает своего. Один у всех голос, и цвет тоже, и запах -246-

подобен, сколько представляется нашему обонянию; но у них есть какое-то чувство, которое гораздо острее нашего представления и по которому для каждого легко распознать собственное свое... У тельца нет еще рогов, но он уже знает, где у него вырастет оружие. Все это служит доказательством, что всяким животным природное ему не изучается и что в существах ничего нет беспорядочного и неопределенного, а напротив того, все носят на себе следы Творческой премудрости, и каждое показывает в себе, что оно снабжено нужным к охранению собственного благосостояния²⁰.