Основы искусства святости, том 3

Итак, надо уметь творить добродетель. Мало того, чтобы нищему подать, надо знать, как подать; мало сказать хорошее слово (это нетрудно сделать, если оно вычитано нами, то есть не свое), а надобно знать, когда его сказать, в какой форме преподать, кому, где и при каких обстоятельствах. А то ведь можно и словами Священного Писания убить человека. И так во всяком деле. Для этого и целая наука существует — аскетика. Но, собственно, никакие книжки не могут этому научить, а только собственный духовный опыт и благодать Божия; последняя же привлекается смирением, а не учением.

Но когда святые люди творят добродетели, то, кроме практической пользы, мы замечаем еще и красоту, изящество самого делания. Это и понятно. Если добродетель, как сказано вначале, заключается в соразмерности и отсутствии всяких лишков, то она, естественно, и прекрасна.

В заключение нахожу нужным сказать, что искусство творить добродетель и уменье правильно обращаться с теми или иными жизненными обстоятельствами, прежде всего, сказывается в положительных вещах, то есть в заведомо добрых делах.

-257-

К доброделанию мы все призваны; по крайней мере, эта область делания самая доступная и не требует большого дара рассудительности — конечно, говорю в относительном смысле. Как рассудительно творить добродетель⁵⁰ и избегать

страстей, можно еще научиться, хотя и с большим трудом. (Мои «Основы», например, частично описывают эту науку — штрихами, набросками, иногда даже намеками только, но не дают подробного руководства. Я ставлю только вешки и показываю путь, а желающий увидеть на этом пути города и разные чудеса сам должен идти по нему.)

Но как извлекать пользу из вещей отрицательных, то есть как из безусловно греховных действий выйти чистым и непорочным, — этому нужно учиться у Самого Бога. Подробно — по причине недостатка в настоящее время делателей подобного рода (а если они есть, то сами знают, как поступать) — говорить о сем нет нужды. Ибо все такие разговоры маловерным и не имеющим духовного разума приносят скорее вред (иногда непоправимый), чем пользу.

То, что такое делание (по выражению св. Исаака Сирина, «делами шуими», т. е. левыми: Мф. 24, 33, 41-43, за которые на Страшном Суде Господь всех осуждать будет) возможно, видно из Свящ. Писания (Исх. 32, 27-29; 3 Цар. 18, 40; Ос. 1, 2) и святых отцов.

Преп. Исаак Сирин говорит:

«Случается, что иногда иному бывает попущено Богом сделать что-либо, по-видимому, неуместное, и вместо порицания и укоризны воздается ему благим воздаянием». И в другом месте: «Иной и делами шуими соделывает жизнь в премудрости Божией, а иной продает грех как бы под личиною божественного. В иных, охраняющих себя, и недостатки бывают хранителями правды»⁵¹.

IV. Условия успешного и надлежащего исполнения добродетелей. Основанием для всякой добродетели служит страх Божий (Пс. 110, 10). Последний, в свою очередь, есть порождение веры и появляется в человеке тогда, когда тот устранит ум свой от мирских хлопот и кружащиеся от парения мысли свои соберет в

52

размышлении о будущем Суде и загробной жизни . Из этого видно, что «добродетель -не дар только великого Бога, почтившего Свой образ, - скажу словами св. Григория Богослова, — потому что нужно и твое стремление». И наоборот, «она не произведение -258-

твоего только сердца, потому что потребна превосходнейшая сила»⁵³. Если мы это хорошо уразумеем, то нескоро поддадимся на удочку лукавого, которою он ловит самонадеянных людей, внушая им проверять каждый свой поступок особым «сладостным чувством» и «осиянием», или «просвещением», в душе⁵⁴ и дожидаться каких -то особых чудес для своего спасения⁵⁵; с другой стороны, не возгордимся, когда приосенит нас Божественная благодать.

От всех этих искушений хорошо предохраняет знание главных качеств и признаков истинной добродетели, которые заключаются в печалях, скорбях, гонениях, страданиях и тому подобном. В миру люди ропщут и, погрязая в грехах, постоянно плачутся: «За что мне это искушение Бог послал? Что я сделал такого?», «Господи, неужели беззакония мои превзошли Твое долготерпение?..»⁵⁶ А у истинного делателя не так. В скорбях он обретает Бога, и искушения, постоянно усиливающиеся, только доказывают ему, что он «замечен» Богом среди бесчисленного множества людей и «не забыт» (Евр. 12, 6-13). В миру смущаются якобы несоответствием между личною «невиновностью» и скорбями, а у нелицемерно спасающегося, наоборот, чем он становится, действительно,

невиннее (без кавычек) , тем и больше скорбей ему выпадает на долю, и тем более считает себя повинным всяким мукам.

«Бог не дает великого дарования без великого искушения, — говорит св. Исаак Сирин (ср.: 2 Кор. 1, 5). — Соразмерно с искушениями определены Богом и дарования, по Его премудрости, которой не постигают созданные Им. Наконец, по жестоким скорбям, посылаемым на тебя Божиим Промыслом, душа твоя

58