Основы Науки думать. Книга 1. Рассуждения

Итак, что важно: разум думает представляя и рассуждая. Это очевидно. Но в чем разница? В качестве образов, которые используются. Если бы можно было говорить на языке, используемом логикой и современной наукой, можно было бы сказать, что образы разума – формальные. Это бредовое высказывание, масло масляное, поскольку формы – это и есть образы на латыни. Но сейчас это не важно, важно бытовое значение слова «формальный». Формальный – это как-то отделенный от жизни, высушенный до безжизненности в отличие от образов представлений.

Пока этим и ограничусь: разум, думая, может использовать образы разного вида. Это тоже бред, поскольку переводящиеся русским словом «образ» греческие идея или эйдос имеют другим переводом именно вид. Образ – это то, что видится. Поэтому лучше будет сказать, что разум может использовать в своей работе образы разного качества.

Но тогда становится неправомерно противопоставлять эти образы друг другу как образы разума и рассудка. Если разум использует рассудок, то рассудок не равнозначен разуму, а есть лишь одно из его орудий или частей, приспособленное для использования только определенных образов. Пока можно условно обозначить их как рассудочные. Это абсолютно точное и столь же пустое наименование, поскольку поспорить с ним нельзя, но оно и ничего не раскрывает в природе этих образов. Но пусть у них будет не имя, но хотя бы знак имени, по которому мы их будем различать.

Но если для думания рассудочными образами, для их использования и обработки, разум создает или имеет устройство, которое народ назвал рассудком, то и использование образов представлений не может идти всем разумом, а должно идти той его частью или тем устройством, что использует для думания образы представлений.

Как может быть названа эта часть разума?

Если опять же идти по самым прямым соответствиям, то думать представляя должно Представление как часть разума или его способность. Это бесспорно, но как-то сомнительно. Сомневается в этом мое языковое чутье, которое не помнит такого использования слова «представление» в живом русском языке. Для меня этой способностью скорее было бы воображение. Вот оно определенно есть и столь же определенно является способностью. Не ясно только, чего.

Ни психология, ни философия не связывают воображение с разумом. Но они не авторитет, поскольку вообще ничего с разумом не связывают. Они его просто не знают или знают хуже, чем обычные люди.

Поэтому остается лишь проверять и исследовать.

Но пока я склонен сделать допущение, что Представление вполне может быть способностью разума, поскольку мы всегда представляем себе нечто. И это бесспорно. И представляем мы это вроде как в воображении. И все бы хорошо, да вот беда, у воображения в таком случае появляются образы двух разных качеств. А именно те, что мы используем в представлениях, и те, которые рождаются, когда мы творим нечто новое, создавая воображаемые вещи.

Иными словами, есть ощущение, что воображение либо двойственно, либо ему по сходству приписали и то, что принадлежит другой способности. Мазыки, которых я считаю гораздо более знающими, чем современных психологов и философов, разделяли Представление и Воображение, считая их разными способностями. И я пойду вслед за ними.

И заявлю: думать можно представляя, рассуждая и воображая.

Но если попытаться выйти к неким основам, пройдя за эти способности, то обобщенно можно сказать: разум думает, решая задачи с помощью представления, рассуждения и воображения. Конечно, это не научные задачи – математические или физические – хотя они тоже могут решаться разумом. Это всё задачи выживания или жизненные задачи. Но в них тоже есть нечто общее.

Мы решаем задачи, чтобы получить ответы на свои вопросы. Это не слишком строгое рассуждение. Совершенно строгим было бы: мы решаем задачу, чтобы обрести решение. Решение не есть ответ, но может быть так названо. Точнее, иногда ответы бывают и решениями. Иногда – нет.

Но мы привыкаем, особенно в школе, что у задач есть ответы, и в них можно подглядеть вместо того, чтобы решать задачу. И у нас складывается убеждение, что можно решать задачи, задавая вопросы и получая ответы. Верно ли оно? Я пока не знаю. Надо исследовать.

Разум наверняка может что-то еще, но я пока не в силах говорить об этом определенно. И поэтому последовательно пойду по тем шагам, что наметились, пытаясь понять, как же работают эти устройства разума и что они представляют из себя как способности.

Глава 2. Думать, задавая вопросы

То, что вопросы ведут к обретению знаний, – это глубокое научное убеждение. Отсюда рождался научный фольклор о почемучках и журналах «Хочу всё знать», колющих орешек знания. Охота за знаниями, а не за решениями, – похоже, сильная ловушка, поскольку со времен Аристотеля наука живет именно поиском знаний.