ОСНОВЫ ПНЕВМАТОЛОГИИ

Таким образом, само откровение, черпаемое мистическим слиянием с высшими ступенями иерархии монад, существенно выходит за пределы единичного человеческого существования и имеет групповой или социальный характер. Это есть откровение целого человеческого общества, которое только объективируется в конкретном эротическим восхищением его отдельного члена. Такой избранник глубоко конкретен и индивидуален, но его конкретность имеет иерархически высшую природу, чем конкретность единичных членов группы, ибо он соотносителен только всему ее целому, но в то же время его индивидуальность, освещаемая веяниями общего целого, видимо чужда другим единичным членам группы. Здесь мы приходим к необходимости вновь разделить изучаемый мистический опыт на два вида. В первом случае собственное сознание человека оказывается не в силах уловить истинное естество монады высшего порядка, а воспринимает лишь то, что в ней объективировано и утверждено эмпирической историей соответствующего феноменального множества. Это есть срыв мистического опыта, и вместо сопричисления к ноуменальному естеству целого происходит единение с эмпирическим эгрегором. Тогда человек становятся выразителем суммарного комплекса феноменальных качествований группы, а их вечные первообразы остаются неведомыми. Он становится выразителем сущности своего века, целостного общества в его эмпирическом настоящем; это выражается понятием таланта. Во втором случае эмпирическое сознание человека восхищается до истинного естества монады высшего микрокосма и воспринимает всю вложенную в нее всеобщность природы, конечной цели и закона. Это есть энтелехия мистического трансцендентного опыта, ибо здесь происходит эротическое единение с подлинной ноуменальной реальностью. В этом акте раскрывается не суммарное целое исторического эмпирического процесса, не эгрегор, а истинное сознание монады высшего порядка. Тогда человек делается выразителем ноуменальной сущности социального организма, вечных первообразов природы и жизни конкретного бытия, окрашенных в tovoc, 'e индивидуальности группового целого. Он становится выразителем истинной сущности и призвания общества, которое не только отлично от его эмпирического настоящего, но может быть и во многом прямо ему противоположно. Такой человек принадлежит не единичному периоду эмпирической истории своего народа, но является естественным символом его метаистории; это и выражается понятием гения.

В обоих этих случаях человек в своей конкретности пребывает выше непосредственно окружающих его феноменальных условий и обстоятельств. В первом — он есть медиум социального целого в его эмпирическом достижении, во втором — он есть теург, управляющий и создающий духовную жизнь народа. Здесь с особенной силой проявляется уже изложенная доктрина о гармонической сопряженности развития по всем трем пневматологическим категориям. Мистическое восприятие высшей реальности выливается в то или иное творчество, где присутствуют элементы всех трех категорий. Мистическую составляющую мы можем отделить только в высшей степени искусственно — через отделение эротического воспарения в категории мистики от таких же воспарений в разуме и в воле и совместной деятельности органов эмпирической реализации: низшей мистики, низшего разума и низшей воли. С другой стороны, всякое творчество неразрывно связано и со всеми тремя низшими интуициями, ибо только при большом их развитии возможно надлежащее эмпирическое изучение частностей феноменологии среды, в которую это творчество должно быть воплощено. При этих обстоятельствах не представляется возможным запечатлеть начертанный образ человека, осуществляющего слияние с царством монад, в конкретных лицах истории или литературы. Но для пояснения можно указать на следующие примеры, где этот мистический лик выступает с наибольшей яркостью и рельефностью.

Так, в русской литературе наиболее ярко выражен эгрегор русского народа у Гоголя, а его трансцендентная индивидуальность — у Достоевского. Первый объял и запечатлел в системе феноменальных ноуменов эмпирический лик русского народа, а второй был озарен ведением его действительной сущности, его духа, вселенской миссии, призвания и чаяний. Конечной же энтелехией, высочайшим и абсолютным выражением естества иерархии монад является мистический Лик Христа. В своей земной жизни