Мистичность данного вида трансцендентного опыта, а потому его Центрированность на ноуменальном совместно с обертональным окрасом по категории разума, приводят к полному перерождению феноменальной личности, замещению одного образа другим, существенно от него отличным. Такой человек утрачивает личность, обусловливаемую относительными конкретно-эмпирическими взаимоотношениями с окружающей средой, ибо его феноменальный облик делается теперь естественным образом и символом движущего им трансцендентного опыта, становится только проекцией последнего в окружающую среду. Человек перестает быть членом феноменальных иерархий всех видов множеств, он имеет опору и источник жизни вне их, и если входит в их среду и участвует в процессах их деятельности, то только как нечто существенно внешнее, живущее по своим собственным законам и стремящееся к своим собственным целям. Однако, будучи чужд конкретным феноменальным условиям окружающего, он в то же время не только не оторван от конкретного эмпирического вообще и принципиально, но и не чужд относительной эмпирической конкретности, принимая ее только в более высоком иерархически виде. Его трансцендентный опыт лшкро-космичен и конкретен, а потому он существенно эволютивен и призывает к свершению определенной миссии — эмпирической конкретной реализации в феноменальном. Как в сопряжении с принципами эмпирическое сознание целиком вливается в стихию вселенского воления, а в сопряжении с идеей оно увлекается стихией определенного модуса ноуменального, жаждущего воплотиться в мире форм и явлений, так здесь оно стремится выявить в феноменальной среде идеальный образ гармонического конкретного бытия. Различная достигнутая высота в трансцендентном опыте обусловливает природу и тип вызванной им феноменальной феноменологии. Мы ограничимся исследованием двух основных случаев.
При интуитивном воспарении к миру монад обычно предельной гранью достижений оказывается собственная монада человека. Здесь эмпирическое сознание только предвосхищает истинное естество, самобытность и основные характеристики параметра ноуменального источника бытия. В этом случае воплощение ноуменального совершается в самом существе познающего. Все его силы и стремления как сознательно, так и бессознательно направляются к тому, чтобы наиболее совершенно гармонировать с интуитивно-воспринимаемым, чтобы уподобиться ему в естестве и ритме всех процессов, чтобы стать своим обликом его живым символом и законом пути. Следуя этому всепокоряющему инстинктивному влечению, человек выявляет и объективирует все особенности своего индивидуального начала. Каждая индивидуальность есть целостный разрез космоса, а потому раскрытие ее в эмпирическом сознании не только не обусловливает его односторонность, а, наоборот, только это и делает его способным как к восприятию всеобщности ноуменального, так и к пониманию смысла и призвания многообразности феноменальной жизни. Но все же мистическое развитие человека здесь остается замкнутым в нем самом. Общение с окружающими остается только периферическим, равно как и его собственные достижения остаются его исключительным достоянием. Он эволюционирует только в своем собственном мире, и его феноменальное существо с каждым дальнейшим шагом делается все более и более чуждым окружающим условиям. Это есть путь самозамкнутого развития, осознания только своего индивидуального бытия; здесь личность стремится подняться до индивидуальности, но всяческое движение и познание свершается не иначе, как sub specie ее специфических качествований.