Основы психолингвистики

Как же, по Бернштейну, организуется двигательное (и любое иное) поведение? Координация движений «решается по принципу сенсорных коррекций, осуществляемых совместно самыми различными системами афферентации и протекающих по основной структурной формуле рефлекторного кольцаСенсорные коррекции всегда ведутся уже целыми синтезированными комплексами, все более усложняющимися от низа кверху и строящимися из подвергшихся глубокой интеграционной переработке сенсорных сигналов очень разнообразных качеств. Эти синтезы, или сенсорные поля, определяют собой то, что мы обозначаем как уровни построения тех или иных движений. Каждая двигательная задача находит себе, в зависимости от своего содержания и смысловой структуры, тот или иной уровень, иначе говоря, тот или иной сенсорный синтез, который наиболее адекватен по качеству и составу образующих его афферентаций и по принципу их синтетического объединения требующемуся решению задачи. Этот уровень определяется как ведущий для данного движения» (Бернштейн, 1966, с. 96–97).

Ни одно движение не обеспечивается (кроме самого начала его формирования) только однимведущим уровнем построения. «Каждая из технических сторон и деталей выполняемого сложного движения рано или поздно находит для себя среди нижележащихуровней такой, афферентации которого наиболее адекватны этой детали по качествам обеспечиваемых ими сенсорных коррекций.

Таким образом, постепенно, в результате ряда последовательных переключений и скачков, образуется сложная многоуровневаяпостройка, возглавляемая ведущим уровнем, адекватным смысловой структуредвигательного акта и реализующим только самые основные, решающие в смысловом отношении коррекции. Под его дирижированием в выполнении движения участвует, далее, ряд фоновых уровней, которые обслуживают фоновые или технические компоненты движенияПроцесс переключения технических компонентов управления движением в низовые, фоновые уровни есть то, что называется обычно автоматизацией движения» (там же, с. 99 — 100).

В движении осознается только ведущий уровень и соответствующие ему коррекции. При этом степень осознаваемости на разных уровнях не одинакова, она растет снизу вверх, как и степень произвольности.

В сущности, эта концепция является физиологической основой психологической трактовки любой деятельности, на что еще в 1947 году указал А. Н. Леонтьев (А. Н. Леонтьев, 1947).

Следующая исключительно важная для нас мысль Н. А. Бернштейна касается «модели будущего».

Рассматривая возникновение и реализацию произвольного движения, Н. А. Бернштейн представляет его последовательность в виде следующих этапов: 1)восприятие и оценка ситуации; 2)определение, что должно стать с ситуацией в результате активности; 3) что надо сделатьдля этого; 4) каксделать это (последние два этапа образуют программирование решения поставленной задачи).

Совершенно ясно, что для того, чтобы экстраполировать будущее (второй этап), мозг должен иметь возможность не только отражать уже существующее, но и конструировать модель будущей ситуации («модель желаемого будущего»). Она отлична от «модели настоящего»: «В мозгу сосуществуют в своего рода единстве противоположностей две категории (или формы) моделирования воспринимаемого мира: модель прошедше-настоящего, или ставшего, и модель предстоящего. Вторая непрерывным потоком перетекает и преобразуется в первую. Они необходимо отличны одна от другой прежде всего тем, что первая модель однозначна и категорична, тогда как вторая может опираться только на экстраполирование с той или иной мерой вероятности» (Бернштейн, 1966, с. 288). Из возможных прогнозируемых исходов затем выбирается один, и действие программируется применительно только к нему. То, что Н. А. Бернштейн здесь называет «экстраполированием», позже стало называться в психологии и физиологии высшей нервной деятельности «вероятностным прогнозированием».

Если опираться на изложенную выше физиологическую концепцию, мы увидим, что в ней попросту не находит себе места понятие единицы.

В психологии и физиологии есть концепции активности, близкие концепции Н. А. Бернштейна[20], однако его взгляды наиболее последовательны и более всего соответствуют трактовке деятельности в современной психологии, к которой мы сейчас и переходим.